На второй ночевке Ваздакка научился спать с внимательным
выражением на морде и почти не закрывая глаз. Несмотря на пару
зуботычин от Зрагмаша, научиться слушать Ваздакка так и не смог.
Однако, некоторые подробности из болтовни Зрагмаша он все же смог
запомнить.
Когда они вышли к гигантской долине под названием Скид,
уродливому, гигантскому шраму в земле, он уже знал, что это след от
падения “бааальшога летала с неба”, на котором сюда и прибыли орки.
Вдалеке виднелся Мектаун. Как ни странно, но с того первого дня,
Ваздакка так и не разглядел в этой бесформенной куче те, столь ярко
запомнившиеся ему очертания большого железного орка. Вот и сейчас
мектаун высился посередине долины бесформенной и огромной грудой, в
которой нельзя было разглядеть детали.
Зрагмаш, не особенно заботясь о своих спутниках, отправил
Пушистика прямо к обрыву. Гигантский сквиг, неожиданно ловко,
плюхнулся на брюхо и съехал вниз, оставив йунцов на краю у явно
опасного и крутого спуска.
Моркуш, как самых храбрый, просто прыгнул за ним. И тут же
покатился вниз в туче пыли. Сарф, по очереди “послухал” свои
черепа, кивнул, и тоже повторил процедуру за Моркушем. Вроде, они
ничего не сломали, хотя взвизгивали и рычали после падения, а
Моркуш хромал. Хотя, он и так хромал — пуля в ноге продолжала его
беспокоить. Это заставляло других орков быть к нему агрессивным, а
он скалил зубы на любого, кто подходил слишком близко.
Ваздакку зрелище катящихся вниз по склону орков очень
понравилось, он ухал и орал, бегая по краю обрыва, размахивал
шляпой от перевозбуждения. С одной стороны, спускаться так было
явно весело. С другой, хотелось чего-то большего. Тут Ваздакка
заметил, что Гонгог принайтовал к своему “рюгзагу” найденные
неподалеку железяки. Это были обломки двух направляющих от ракетной
установки, если бы вдруг орки дали себе труд попытаться определить
их предназначение. Из рюкзака и направляющих у Гонгога получилось
нечто, что человеческие дети во многих мирах с трудом бы опознали
как “санки”. Такие огромные, стальные, покрытые шипами и кусками
мяса, очень уродливые, кривые и зловещие санки. Гонгог довольно
зарычал, осматривая дело рук своих, взгромоздился сверху,
оттолкнулся ногами и ухнул вниз.
Ведомый инстинктами, в последний момент Ваздакка успел вскочить
позади Гонгога. То, что произошло дальше, было самым великим, самым
прекрасным, самым ярким моментом в жизни Ваздакка. Они с Гонгогом,
в течении считанных мгновений съехали вниз по крутому склону,
умудрившись не перевернуться. И для Ваздакка это был чистый,
экзальтированный, трансцендентный экстаз. Отдаленные ощущения
человек может получить катаясь на аттракционах вроде американских
горок. Но биохимия человека устроена сильно иначе. Человека
догоняет счастье, когда он понимает, что страх и опасность позади,
а он выжил. Орки же испытывают наслаждение подвергаясь смертельной
опасности. У них нет нужды в инстинкте самосохранения, чтобы
сохранить свой вид. Ведь они роняют споры прямо во время всей
жизни. Им не нужно беречь себя, чтобы заботиться о потомстве — их
потомство родится сильным и жизнеспособным сразу. Орки созданы для
опасности и войны, и очень немногие вещи способны сравниться с тем
чистым удовольствием, которые они испытывают, когда находятся в
шаге от смертельной угрозы. Ваздакку повезло испытать невероятные
ощущения и остаться в живых. Он испытал скорость. И подарил ей свою
верность.