Он меня поцеловать хотел… Может быть, это лишь плод моей фантазии и не было вовсе тех нескольких секунд, когда наши взгляды сплелись воедино, но от ранившей меня мысли, что рискни он накрыть мои губы своими, я вряд ли стану сопротивляться, не по себе теперь. Потому что чистая правда это – тогда, обиженная на весь мир, разбитая осознанием своей ненужности, сопротивляться его пусть и братским объятиям не хотелось. Наоборот, прижималась так, словно это нормально – реветь, устроившись на его коленях, и не придавать значения растекающемуся по телу теплу. Даже когда в голове набатом звучал озлобленный голос Васнецова, близость Незнакомца не казалась мне неправильной… А стоило ему подскочить с кровати, метнуться к двери, спешно попрощавшись уже у порога, как правда с головой накрыла – мы чуть не переступили грань, перейдя которую и дальше спасать этого побитого жизнью мужчину будет не так-то просто. Потому и сторонюсь теперь.
– Так лучше, подруга. Перегорит рано или поздно. Нужно просто запастись терпением, – со знанием дела поучает меня Пермякова, кажется, решившая вновь взяться за дело, но прежде, чем зачерпнуть новую порцию снега, вновь втыкает лопату в промёрзшую землю. – А меня Женька с родителями познакомить хочет. В новогоднюю ночь.
Выдыхает взволнованно, разглядывая узор на собственных варежках так внимательно, словно надела их сегодня впервые, и кусает щёку, ожидая моего ответа… Только какого?
– Это же хорошо, Тань.
– А по-моему слишком рано. У нас было лишь четыре свидания…
– Зато знакомы давно и уже третью неделю висите на телефоне. И нашим псам он помогает, – принимает вне очереди, Пермяковой достаточно лишь сказать, что у нас новичок. – И, вообще, он человек серьёзный. Если бы не видел никаких перспектив, ни за что бы не решился на такой шаг.
Они же есть, эти перспективы? Не из тех Таня, кто станет шататься по кафе с кем попало, пытаясь с помощью ухажёров залечить свои раны. Лучше уж в одиночестве, в тишине собственной квартиры переболеет, чем примет пустышку вместо хорошего проверенного антибиотика. Чем этот Женя не таблетка? Грубо, конечно, но иногда и на таблетки подсаживаются, как на наркотик. Неделя, месяц, два и, возможно, он станет ей настолько необходим, что она до конца жизни не бросит эту терапию.
– Страшно, Саш. Серьёзные шаги делать страшно. После… – девушка закусывает губу, вскидывает голову, устремляя взор к небу, а я понимающе киваю: