Дориан дернул правой бровью, но больше ничем не выдал, что его впечатлила эта угроза.
– Ладно, – небрежно бросил он и протянул раскрытую ладонь.
Болотная Ульрика опустила на нее склянку с обещанным зельем и опять довольно захрюкала.
– Я знала, что друид с друидом всегда договорится, – сказала она. – Что-что, а делать дела я умею. Черная хартия, конечно, дело святое, но доходов оно не приносит.
– А это всё приносит? – Дориан обвел жестом стол с готовящимися снадобьями.
– Люди всегда готовы принести денежки, чтобы оплатить исполнение своих гнусных желаний, – хихикнула Ульрика и направилась к двери, чтобы лично проводить гостя.
– А хорошим желаниям ты помогаешь исполняться? – спросил Дориан, накидывая капюшон на голову.
Болотная Ульрика насмешливо фыркнула в ответ.
– Те, у кого есть добрые намерения, оплатить их не в состоянии. Таким здесь не рады.
Еще не занялся рассвет, не зазвонили утренние колокола на главной башне над Эрсилданом, возвещая начало нового дня, а княжеский замок уже начал оживать. В последние дни все в Серых Башнях сбились с ног, готовясь к празднику Зажженных свечей. На него должны были съехаться гости, господа изо всех соседних замков – подданные князя Ромуальда, его соседи и друзья. Нужно было управиться к их приезду и не ударить лицом в грязь. Спешно открывались гостевые покои, проветривались и украшались парадные залы. Данстан, сенешаль Серых Башен, строгим голосом давал указания старой Энруд, а она, стараясь не отстать от княжеского управляющего, криками подгоняла служанок. Повара отослали поварят на рынок в Нижний город закупать продукты к праздничному столу. Прачки взялись заново перестирывать и отутюживать горы постельного белья, занавесей и скатертей. К десяти утра замок уже гудел как улей.
Белен эти хлопоты почти не коснулись. Как личная служанка госпожи Лидианы, она должна была главным образом следить, чтобы наряды хозяйки были готовы к праздничным пирам и танцам. И то было не ясно, будет ли Лидиана присутствовать на праздновании Дня зажженных свечей или ей снова занеможется. Сама же Белен чувствовала себя вполне неплохо, а предпраздничная кутерьма в замке и в городе ее воодушевляла и бодрила. Она вообще редко грустила. За веселый нрав ее все звали «птичкой». Наделенная от природы редким сочетанием белокурых волос и карих глаз, а также свежим цветом лица и нежным румянцем, Белен слыла хорошенькой, но все в замке, от старика сенешаля Данстана до последнего караульного солдата, смотрели на нее скорее с умилением, чем с какими-то другими чувствами. Этому способствовали как прямой, искренний характер девушки, начисто лишенный кокетства, так и наличие влиятельной заступницы в лице Лидианы.