— Ты подслушивал? — тихо прошептала Феодора, касаясь губами
моего уха.
— Случайно вышло... — одними губами ответил я.
— Ммм, как это мило... — она придвинулась ближе, ее грудь
прижалась к моей. А поскольку она, по своему обыкновению, ничего
под монашеской рясой не носила, я даже сквозь пиджак чувствовал ее
соски. «Что она такое затевает опять?» — подумал я, но руки как
будто сами собой уже легли на ее талию. Она прогнулась, еще теснее
прижимаясь ко мне. Ее губы легонько коснулись моих. Будто
дразня.
— Ты опять собираешься меня подставить? — прошептал я и легонько
укусил ее за мочку уха.
— Или молчи и продолжай, или я сейчас закричу, что ты ко мне
пристаешь, — прошептала она.
Я представил, в какое бешенство впадет Йован, если снова
застанет нас на том же самом месте. Подавил смешок и сжал Феодору
крепче.
— А если он и правда принесет денег, то ты выйдешь за него
замуж? — спросил я, пока мои руки блуждали по ее роскошному телу.
От нескромных взглядов ее ряса надежно укрывала, а вот от
нескромных прикосновений — не особенно. Ткань казалась такой
тонкой, что она была как будто голая. Впрочем, мне все равно уже
хотелось ее сорвать.
— Не твое дело, Лебовский! — прошипела она, нашарив ловкими
пальцами застежку моих брюк. Ого. Даже так? Похоже, не очень-то она
хочет замуж...
— И ты готова променять теплое море и всякие прочие блага... — я
подтолкнул ее ближе к столу и усадил на край. Мои руки скользнули
под подол ее рясы, и я наконец-то почувствовал пальцами нежный шелк
ее кожи. Она закусила губу и запрокинула голову. Ее грудь четко
обрисовалась под тонкой тканью. Так четко, что хоть скульптуры
ваяй, видно каждый изгиб, каждую выпуклость и каждую впадинку.
— Обещания теплого моря еще не теплое море... — прошептала она.
Пряжка моего ремня тихонько звякнула, расстегиваясь.
— Пожалуй... — прошептал я.
— Заткнись, — сказала она и закрыла мне рот долгим поцелуем.
Ловкие пальцы Феодоры скользнули под ремень моих брюк. Голова
закружилась от сладкого предвкушения и стала удивительно пустой...
И в тот же момент я чуть не взвыл от дикой боли. Даже в глазах
потемнело.
— Как же вы все на это ведетесь, — прошипела Феодора мне на ухо
и больно укусила за мочку.
— Феодора, ты же знаешь, что это был не я... — почти простонал
я. Мне правда до сих пор было стыдно за доппельгангера. Я же
прекрасно видел, что именно мой двойник с ней делал! Вот идиот... И
ничего, никакая мысль в моей пустой голове мне не подсказала, что
вряд ли она хочет немедленного повторения секса с тем, кто ее
изнасиловал...