- Вот ты-то мне и нужен. У тебя вчера
во дворе куча стрельцов да всадников была. Пусть они моего ребенка
сейчас же отыщут и сюда приведут.
- А иначе что? – с высокомерной
усмешкой спросил мужик.
- А иначе я в тебе столько лишних
дырок вот этой острой палкой понаделаю, что швеи твои замучаются
царскую шкурку штопать.
Нас стали окружать стрельцы с
саблями, ожидая команды бородатого царя.
- А ты наказания за порчу царской
шкурки не боишься?
- А чего мне бояться, если сама баба
Яга мне клятву дала, что ни мне, ни сыну моему, ни она, ни ее
родственники зла не сделают, а наоборот царь-батюшка будет блюсти
нашу сохранность? Так вот я тебе скажу: хреново ты блюдешь мою и
моего ребенка сохранность!
И тут этот заносчивый самодержец
выбил из моих рук палку и начал внимательно меня осматривать.
- Ты, что ли и есть Марья, которая
царевича должна расколдовать?
Я вытерла вспотевшие ладошки о
подолсарафана и приосанилась. Скопировала взгляд царской особы и
тоже прошлась по фигуре представленного индивида. Мужественен,
крепок, опасен. И все это на меня одну!
- Звать меня Мария Васильевна. И я
Вам ничего не должна. Так сказать, не вижу своей заинтересованности
в оказании Вам помощи в отношении Вашего младшего отпрыска.
Разъяренный царь навис надо мной,
загоняя в угол, давя своей мощью, авторитетом, и начал орать:
- Да я тебя и твоего отпрыска и весь
род твой до седьмого колена…
Я выглянула из-за его плеча и увидела
бабу Ягу в ступоре, которая держала за руку моего Ванечку.
Оттолкнув орущего мужика, со всех ног побежала к сыну. А он,
умилительно дожевывая пирожок, потянул ко мне ручки и подставил
щечку для поцелуя. Я взяла ребёнка на руки, паника наконец-то
начала меня отпускать. Осмотрела сынишку, вроде все в порядке:
умыт, причесан, накормлен.
- Доброе утро, маленький. И что ты
без мамы делал?
- Мы с бабушкой кушали и гуляли. Там
лошадки.
Я даже в страшном сне не могла
предположить, что мой ребёнок будет называть бабушкой бабу Ягу.
- А что же ты меня с собой не
взял?
- А ты спала.
Я подняла укоризненный взгляд на бабу
Ягу. Оказывается, что пока я вела беседу со своим ребёнком, вокруг
кипели нешуточные страсти. Царь орал на бабу Ягу, та, брызгая
слюной, отвечала узурпатору власти, стрельцы жались к стенам,
сливаясь с интерьером, а по правую руку от царя стоял кривенький,
косенький, худенький паренек и внимательно рассматривал нас с
Ванькой.