— Потому
что речь идет о чертежах средств связи на радиоволнах.
— Погодите!
— встрепенулся глава министерства промышленности. — Речь о тех
самых аппаратах?
— Да!
Именно о них. Иначе мои люди не устраивали бы вокруг пляски длиной
в год. И эти чертежи, считай, были у нас в руках. Когда глава
полиции влез в операцию, как конь в витрину!
— Это...
Это действительно так важно? — Министр культуры хотел полностью
прояснить для себя все нюансы.
— Не то
слово! — Руководитель имперской промышленности не сводил
напряженного взгляда с Ретена и, казалось, готов был вот-вот
вскочить. — Эти чертежи стоят любого риска и любых жертв. Поверьте,
господа, я знаю, о чем говорю. И не сильно преувеличу, если скажу,
что они — вопрос мира или войны для империи. Для всех нас,
господа.
Впрочем,
большинство присутствующих тоже это знали, слишком наболевшим был
вопрос. И тем значимей в наступившей тишине прозвучал голос главы
тайной канцелярии:
— Да,
господа, вы создали нам массу дополнительных сложностей, но... Шанс
еще есть. Мне требуется от вас, во-первых, полная и безоговорочная
конфиденциальность, а во-вторых, полная и безоговорочная поддержка.
Чтобы все-таки добиться успеха даже в сложившихся условиях. И я
требую, чтобы решением совета вы обязали генерала Сорвени оказать
мне всю помощь, которую он способен предоставить.
— Голосуем?
— нервно подскочил промышленный глава.
— Думаю,
смысла в этом нет, — тихо, но веско проговорил министр финансов. —
И так все ясно, да?
Возразить
никто не посмел. Даже господин глава полиции, понимавший, что
сейчас петля начинает затягиваться уже на его шее.
— Генерал,
вам понятно? — После паузы динозавр пристально уставился на Сорвени
и отвел взгляд, лишь дождавшись неохотного молчаливого кивка. А
затем обернулся уже к Ретену: — У вас неделя, ресс. А потом мы
соберемся здесь же и вы предоставите нам эти чертежи. Или очень
подробно отчитаетесь, почему не смогли этого сделать.
— Раз так,
— Ретенауи поднялся, — пойду спасать все, что спасти еще возможно.
Разрешите откланяться. Генерал, прошу вас.
Тот, тяжело
громыхнув креслом, нарочито медленно встал и тоже зашагал к выходу.
Плечом к плечу с рессом. Впрочем, первоначального впечатления об
участниках дуэли это не смазало, скорее, наоборот, каким-то
неведомым образом лишь подчеркнуло.