— Хорошо, —
коротко кивнул тот в ответ. — Я проинформирую вас о планах, которые
мне уже почти сорвали. Но если после этого произойдет утечка... У
моего ведомства появятся вопросы к каждому из вас. Каждому,
господа. Как они уже появились к господину министру от
юстиции.
Под
очередным давящим взглядом ресса тот едва заметно передернулся, но
внешнее спокойствие сохранил:
— Нынешнее
заседание вообще не имеет к вам прямого отношения. Оно организовано
ради министра обороны...
— Это вы
так думаете, что не имеет, — Ретен опять позволил себе перебить
собеседника, отчего остальные начали коротко переглядываться. Но
осадить зарвавшегося «коллегу» пока не спешили: очень уж зло тот
сверкал глазами. Может, и правда неспроста?
— Еще раз
повторю свою просьбу, — финансовый министр негромко хлопнул ладонью
по столу, — объяснитесь, кто и что вам срывает? И при чем здесь
генерал Сорвени?
— Сорвени
ни при чем, — выцедил Ретенауи сквозь зубы. — А жаль. Помощь его
ведомства была бы кстати... Ладно, не суть. Дело в том, что мои
люди почти год раскручивали резидентуру Сиенуры, пока не вышли на
действительно стоящие фигуры. А потом еще несколько месяцев
заманивали их в подготовленную сеть. На этом этапе и пересеклись
наши с военными интересы. Увы, мне пришлось принять единоличное и
несогласованное решение втянуть в игру их ведомственное проектное
бюро, но иного выхода просто не было. На другую приманку те бы не
клюнули.
— Так тот
погром?..
—
...операция моего ведомства! Которую вы мне сейчас срываете одним
фактом этого идиотского обсуждения!
Министры
все-таки не выдержали, злой шепоток, местами переходящий в
отчетливые выкрики, заполнил помещение.
— Тихо! —
Глава финансов еще раз хлопнул по столешнице, теперь уже громче. И,
дождавшись относительного затишья, зло выговорил:
— То есть
ваше ведомство позволило себе влезть на чужую территорию? И Сорвени
ничего не знал? В том числе об участии своей дочери?
— Согласись
он сотрудничать — знал бы!
— Это не
давало вам никакого права...
—
Давало!
Вот теперь
замерли уже все. Одно дело — перебивать своего извечного
конкурента-полицейского, и совершенно другое — старейшего и
влиятельнейшего члена совета, его фактического председателя. До
подобной наглости хитрого и осторожного ресса могло довести лишь
что-то из ряда вон выходящее. Что он тут же и
подтвердил: