— Неудобно как-то…
— Понятно. Через пару минут у подъезда буду, дверь мне открой.
Неудобно ей…
Услышав в трубке тишину мне ничего не оставалось как встать с
дивана и отправиться на первый этаж. Вот уж точно человек-действие.
Сам решил, сам позвонил, сам предложил, сам пошел. Мог даже не
спрашивать. А сразу от подъезда позвонить. Итог все равно был бы
такой же.
Аккуратно прошмыгнув мимо спальни родителей, наверняка ведь
будут вопросы задавать, я отправилась к двери. Лёгкий щелчок замка
и за спиной раздался папин голос:
— И куда это мы собрались на ночь глядя? А, дочь?
Ну вот… Тихо не вышло.
— Пап, я к тете Вере. Сашка предложил зайти. Ну и…
— Ты время видела? Тебе не кажется, что поздно как-то для тети
Веры?
— Пап, ну, пожалуйста. Я не на долго. Вдруг что про Максима
известно стало.
— Ты все со своим Максимом возишься? Если найдется, то он к тебе
первой прибежит. Иди в свою комнату. Не стоит надоедать людям по
ночам.
— Ну, пап. Мне даже из дома выходить не нужно. Просто этажом
выше.
— Завтра сходишь. Я все сказал.
— Коль, — раздался голос мамы из соседней комнаты. — Можно тебя…
На минуточку.
Папа тяжело вздохнул и оправился в спальню. Дверь закрылась, а
меньше чем через минуту он вышел мрачнее тучи, что-то бурча себе
под нос.
— У тебя полчаса. В двенадцать должна быть дома.
Открыв дверь подъезда, я увидела измождённое пятиминутным
ожиданием лицо Саши. Видимо, его бесконечная активность совсем не
признает такое понятие как бездействие. Он было хотел открыть рот и
что-то сказать, но потом махнул рукой и молча отправился
наверх.
Дверь вместо тети Веры нам открыл другой, совсем не знакомый
человек. Точнее человек знакомый, но от приветливости,
жизнерадостности и говорливости не осталось и следа. Перед нами
стояла замученная бессонными ночами женщина в глазах которой не
было ничего кроме боли и отчаяния. Я думала, что мне тяжело без
Максима, но даже не задумывалась о том как себя чувствует его мама.
Когда твой единственный сын непонятно где, то смысл твоей жизни
практически теряется. Есть только одно желание — найти его.
Остальное уже не важно.
— Лена, Саша, проходите на кухню, я сейчас.
Зайдя на кухню я увидела просто истинный хаос. Творческий
беспорядок в комнате Максима и рядом не стоял с тем что я видела,
но не мне сейчас осуждать хозяйку. Ей сейчас явно не до того. Судя
по тому как мы практически одновременно с Сашкой бросились в разные
стороны наши мысли однозначно совпали. Сашка начал убирать на
столе, стягивая всю посуду в раковину, а я начала отмывать то что
мне приносили. Минут через пять, когда вернулась мама Максима, я
уже заканчивала с посудой, Сашка дометал найденным веником пол, а
на столе светом от голубых диодов переливалась кипящая вода в
чайнике. Тетя Вера не села, а именно рухнула на стул приставленный
к столу и начала рыдать. Если мое состояние и до этого было не
очень, то от увиденного поплыл даже Сашка, и это при его то умении
во всем видеть позитив. Видимо, это был совсем безнадёжный случай.
И как бы он не старался держаться, но у него мало что выходило. Он
прятал свои глаза, стараясь не показывать слабость, но выходило
плохо, атмосфера была просто угнетающая.