— Мы найдем его, тёть Вер, — выдавил из себя Сашка, глядя
куда-то в окно. — Обязательно найдем. Он же не мог испариться в
никуда.
Женщина замолчала, вытерла слезы и, немного успокоившись, тихим,
безжизненным голосом сказала то, от чего по телу пробежался
пронизывающий насквозь холодок:
— А вот в этом я уже не уверена…
Услышав это Сашка повернулся к нам и с любопытными глазами
врождённого скептика начал сканировать нас обоих.
— Люди не испаряются и не исчезают никуда сами по себе. Они
уходят, их похищают, в конце концов они умирают, — последних двух
слов хватило, чтобы пожелать заткнуть его, если не на всегда, то
очень надолго и судя по взгляду его мамы желание у нас было общее.
— Но не исчезают. Такое не возможно!
— Он жив, и по-другому быть не может! — выкрикнула тетя Вера. —
Но следов его присутствия не обнаружено нигде. Полиция проверила
все камеры наблюдения в ближайшие пару километров. Его нет ни на
одной из них. Даже на той что направлена на подъезд. Он из него не
выходил.
— Значит он где-то в доме, — успокоился Сашка.
— Несколько дней? Я вначале тоже так подумала, но полиция уже
проверила все квартиры и поговорила со всеми жильцами. Ни у кого
его нет и никто его не видел уже неделю. Его просто не стало. Он
даже телефон не взял, хотя он из рук его никогда не выпускал. Ты
можешь это хоть как-то мне объяснить?
— Я… Я не знаю… Но это не разумно, понимаете, не ра-зум-но!
Больше Сашке, видимо, сказать было нечего и на кухне мгновенно
образовалась такая тишина, что звук секундной стрелки часов можно
было сравнить разве что с ударом в барабан.
Тишина немного затянулась. Нарушать ее почему-то никто не
торопился. Подойдя к окну я взглянула в чёрное, мрачное небо и
открыла окно. Пахнуло приятной свежестью и сыростью, которой был
наполнен прохладный ночной воздух. Видимо, где-то прошел дождь. В
голове болью всплыло одно из самых ярких воспоминаний…
Весна, двадцать шестое мая, дождь: теплый, мелкий словно мокрые
песчинки, приятный… И редкие раскаты грома в отблеске далёких,
ярких, змеевидных молний. Мы с Максимом стоим на крыше вдвоем, он
стащил у соседа ключи от чердака и затащил меня через него на
плоскую крышу, сказал, что хочет полюбоваться грозой. Говорил, что
частенько это делает, но обычно один… Мало кому это интересно, да и
мне, честно говоря, не очень хотелось мокнуть, но почему-то я
согласилась. Мне только исполнилось шестнадцать, причем в прямом
смысле «только» — была полночь. Он был первым кто меня поздравил,
сказал, что меня ждёт подарок, но нужно немного подождать. На
вопрос: «чего подождать?» он ответил просто — «момента». И он
настал…