Ника стояла у ворот, обхватив себя руками. Увидела меня, глаза на миг
вспыхнули, а мне будто кислотой по сердцу плеснули. Шипело и разъедало, я даже
слышал, как оно шипит внутри.
Ждал, она скажет, что не может без меня, что я ей нужен. Что хочет
вернуться ко мне. Что ее заставили, вынудили, запугали. Не знаю, пусть бы что
угодно сочинила. Всякой херне бы поверил, клянусь.
Но она только подбородок вздернула и глазами сверкнула.
— Я не к тебе пришла, Тимур Талеров. Я хочу видеть свою дочь и не уйду
отсюда, пока не увижу.
Звездец меня накрыло. Сам не знаю, откуда хватило выдержки, но я даже
не шелохнулся. Руки на груди сложил и ровно так заговорил, не истерил ни разу.
— Уходи, Ника, я все сказал.
Она сверлила меня своими глазами чернющими, а я хотел одного — чтобы
ей больно было хоть немного так как мне. Она мне душу выжгла — дотла, до черной
копоти, а я понимал, что где-то внутри, в глубине я даже рад. Зачем мне душа,
если ее может так выворачивать?
Я думал, что больно — это когда бьют ногами, завалив на пол толпой.
Когда руки выкручивают из суставов, что из глаз искры сыплются. Когда руки
вывернуты, а тебе пробивают грудину коротким прямым. Когда в голову стреляют из
снайперской винтовки. Так вот, херня это все, детский лепет.
Больно — это когда она смотрит на тебя пустым холодным взглядом и
говорит:
— Да, я виновата перед тобой Тимур, но ты не меня наказываешь, ты
наказываешь нашу дочь. Я нужна ей, она такая маленькая, как ты собираешься сам
справляться?
— Я найду ей няню. А ты отсюда уйдешь, Ника. Я сказал, что для тебя в
этом доме нет места, не вынуждай меня применять силу, чтобы вывести тебя за
ворота.
Она смотрела на меня неверяще, когда я разворачивался, подзывал Илью и
отдавал распоряжения. Кричала мне вслед, что я бездушная сволочь. Как будто я
этого не знаю. Я ушел в дом и не оглядывался, хотя ее отчаянный, ненавидящий
взгляд жег спину не хуже напалма. Я был уверен, что она так просто не сдастся,
и не ошибся. На следующий же день она бросилась под колеса моего автомобиля.
Я успел затормозить прежде, чем узнал Нику. Она ничего не говорила,
только смотрела на меня как на врага. И я ничего не сказал. Вышел из машины,
взял за локоть и усадил на переднее сиденье.
Сам сел за руль и повернул в сторону того городка, в котором ее
беременной нашел.