Подхожу, поворачиваю ручку — не заперто. Осторожно открываю и
заглядываю внутрь — Тим спит на кровати, подмяв под себя подушку, и у меня на
мгновение сжимается сердце. Когда-то, в другой жизни, он так подминал меня, и
мне совсем не было тяжело. Наоборот, мне нравилось.
Наверное, Тимур оставил дверь приоткрытой, чтобы услышать, когда
малышка проснется, а та захлопнулась от сквозняка.
Подхожу ближе и замираю. Во сне Тим совсем не такой, его лицо не
похоже на защитную маску, которую надевают хоккейные вратари, чтобы защититься
от удара шайбой.
Он тоже не спал эти дни, как и я. Я — от того, что меня разлучили с
дочкой, а он от того, что пытался сам справиться с маленьким ребенком.
Хочется погладить густые жесткие волосы, колючие от щетины щеки,
упрямый рот. Протягиваю руку — я прикоснусь еле слышно, он ничего не почувствует…
— Ника... — раздается в тишине полустон-полушепот. Тим подминает
подушку сильнее и повторяет во сне: — Ника...
Медленно пячусь назад, пока не упираюсь спиной в прохладную стену.
Нащупываю ручку двери, проскальзываю в детскую и закрываю дверь.
Ноги дрожат, снова опускаюсь возле кроватки и ложусь на мягкий коврик,
обняв себя за плечи. Моя дочь и ее отец спят, а я думаю о том, что никогда не
смогу разгадать загадку по имени Тим Талер. И главное, я не уверена, надо ли
мне ее разгадывать.
***
Тимур
Мне снится Ника. Сквозь сон слышу ее запах — тонкий, манящий, сводящий
с ума. К нему примешивается еще один — сладкий, молочный запах моей дочки. И до
меня только сейчас доходит, что моя малышка пахнет Никой.
Тянусь к ней, она не сопротивляется, подминаю под себя — я все помню,
что обещал, и не собираюсь нарушать обещание. Просто хочется снова
почувствовать ее под собой, пропустить сквозь пальцы шелковые пряди, провести
губами по чувствительной белой коже.
— Ника... — шепчу, вдыхая знакомый аромат, — Ника...
Она ускользает из рук, плывет по воздуху и начинает таять,
развеиваться как дым. Открываю глаза — Ники нет, есть подушка, которую я вжимаю
в себя как раньше вжимал Нику. По-хорошему, в ней должна быть пробита неслабая
дыра.
Отбрасываю подушку и откидываюсь на спину. Не могу поверить, что Ника
рядом, в моем доме. Я жесть как боялся этого, и в то же время хотел до дрожи.
Она прибежала сразу, как только ей сняли швы и выписали из роддома. Я
уже знал, мне позвонили и отчитались. И я ждал ее, позволил охране впустить во
двор и вышел навстречу.