Мы стоим в двух шагах от его спальни, и я изо всех сил прогоняю от
себя воспоминания, как сама это делала. Тим часто меня просил помочь ему
раздеться. Или одеться. Ему нравилось, когда я неторопливо продевала пуговицы в
петли…
Прямо передо мной оказывается умопомрачительный мускулистый торс, где
каждая мышца будто высечена из камня. Он тоже из моей прошлой жизни. Я
старательно отворачиваюсь, наклоняю голову, чтобы отгородиться стеной волос —
своих собственных, парик валяется где-то в углу. Я даже глаза закрываю, но
резкий голос Тимура заставляет вернуться в реальность.
— Это чтобы ты не ходила по дому голой, персоналу не обязательно
видеть тебя без одежды.
Он набрасывает мне на плечи рубашку и связывает впереди рукава.
— Иди.
Торопливо переставляю ноги, молясь про себя, чтобы он не передумал.
Поменьше смотрю по сторонам — все, что связывает меня с этим домом, больно. А
мне нужны только положительные эмоции, разве я хочу, чтобы мой ребенок
переживал вместе со мной тревогу и страх?
Значит, что бы со мной не происходило, я должна видеть только хорошее.
Это несложно. Сегодня я шла сюда, надеясь просто увидеть свою дочь, а в итоге
держу ее на руках целых полчаса. Покормила ее. Тимур даже взял меня няней, а
это значит, что я буду все время находиться со своей малышкой, кормить ее,
купать, гулять. Внизу у двери я видела коляску — она такая красивая! Я уже
мечтаю, как положу туда дочку, и мы с ней пойдем гулять в парк.
Представляю и улыбаюсь, размечтавшись. Не замечаю ступеньку,
спотыкаюсь, и в последний момент меня вместе с ребенком хватает в охапку Тимур.
— Если ты не будешь смотреть под ноги, когда у тебя на руках ребенок,
вылетишь в ту же секунду, — он говорит, а сам смотрит в сторону, как будто ему
неприятно на меня смотреть.
А почему «как будто»? Просто неприятно и все.
— Извини, — улыбаюсь и говорю извиняющимся тоном, но Тимур так и не
смотрит в мою сторону.
— Иди. Я тебя предупредил.
***
Детскую Тимур сделал рядом со своей спальней, и когда мы проходим мимо
знакомой двери, мне хочется зажмуриться. Я была там счастлива за этой дверью,
пусть недолго. И что бы Тим не говорил о лжи, я знаю, что наша дочь родилась от
любви. Пускай это была только моя любовь, но она была. Мне показалось, или по
лицу Тима промелькнула мрачная тень?