На первый взгляд няни как няни, но, когда очередная соискательница
берет на руки мою дочь, внутри все переворачивается. Все бесит, все не так.
Держит не так, смотрит не так, говорит с ней не так. И самое отвратительное,
что я отчетливо понимаю — не просто не так, а не так как Ника…
Я знал, что она придет. Она уже приходила, дважды я лично ее прогонял,
а потом несчетное количество раз поручал это сделать охранникам. На меня весь
персонал косится как на зверя, который отобрал ребенка у матери. И только я
знаю правду, я и Демьян, но никому этого больше знать не нужно.
Узнал ее сразу, как только увидел из окна. Она шла по двору в
бесформенной юбке, нелепой блузке, которая делала ее похожей на учительницу на
пенсии. Очки, сумка, парик из серии «я упала с самосвала». Какой дебил ее так
нарядил?
Захотелось подойти, сорвать с головы это подобие прически, очки,
блузку с юбкой. Выбросить к чертям и обнять. Сказать, что соскучился просто
жесть как. Попросить, чтоб вернулась — если надо, на коленях. Она согласится,
обязательно, пускай даже ради дочки.
Потому и попросил Нину Аркадьевну, горничную, принести малышку. Она
новый человек в доме, Нику не знает. Я многих сменил, если было хоть малейшее
подозрение на связь с Самураем.
Яростно мотаю головой, прогоняя чертовы мысли. Нет, я больше не
позволю Нике проникнуть себе под кожу. Нельзя, мозги «плывут» уже только от
одного ее присутствия. Или может это все от недосыпания…
Я смотрю, как она кормит мою дочь, и понимаю, что никого не найду
лучше для ребенка. Ника качает малышку, тихо напевая колыбельную, целует ее
пальчики, а я стараюсь не смотреть на прикрытую уродливой блузкой грудь.
Стоп, Талер, кажется, кто-то тут распинался, что ему не нужен секс.
Да, это правда, по крайней мере, пока, но мне однозначно нужна няня. И я ее уже
нашел.
Доминика
Встаю с кресла медленно, чтобы не разбудить дочку.
— Давай ее мне, — говорит Тимур, протягивая руки, а я не могу от нее
оторваться. Моя теплая девочка пахнет молоком, она спит, прикрытая блузкой, и
мне кажется, что мои руки к ней приросли.
— Можно я еще ее подержу? — спрашиваю тихо, с мольбой заглядывая ему в
глаза. Не знаю, зачем это делаю. Наверное, пытаюсь найти того Тимура, которого
так долго любила.
Но его там нет, этот Тимур — непробиваемая гранитная скала, и я
осторожно отнимаю малышку от груди. Она всхлипывает во сне и морщит носик,
готовясь заплакать. Тим смотрит на нее, поджав губы, и начинает расстегивать
рубашку.