. Здесь же цензор Цветаев доносит, что он «поражен смелостью многих выражений» в статье «Права и сила царей» из книги Г. Л. Терека «Ручная книга истории древних государств» (перев. с немец.)
[43], изданной Погодиным. Цензор Лазарев нашел «предосудительной» сказку «Иван-лапотник», напечатанную в «Московском наблюдателе»
[44]. 3 апреля 1835 года был сделан выговор цензору Снегиреву за то, что он пропустил «Повести» Павлова, «и особенно «Именины»». Снегирев был предупрежден, что «при первой подобной оплошности он будет отдан под суд».
Тогда же у издателя Степанова решено было изъять виньетку: «Чудовище, «поражаемое кинжалом невидимою рукою», с эпиграфом: «Домашние дела». Даже у таких безобидных сочинителей, как А. Орлов, были найдены «либеральные» мысли. После ряда бесплодных попыток издать свои сочинения, А. Орлов обратился в Цензурный комитет с курьезнейшей просьбой: разрешить издать надгробные надписи, собранные им «на всех московских кладбищах»[45].
Попечитель Московского учебного округа Д. Голохвастов пользовался, по-видимому, неограниченной властью в литературном мире. Насколько это верно, подтверждает тот факт, что кн. Д. Львов, бывший издатель «Листка», в 1836 году даже написал стихи: «На возвращение из С-Петербурга в Москву его превосходительства г. Попечителя»[46].
Кроме этого, литература находилась под бдительным церковным надзором. В этом отношении напуганные цензоры проявляли излишнее усердие. Тот же Снегирев в 1836 году, например, удерживает две книги Г. Сковороды на том основании, что «в них встречаются мысли, клонящиеся к поколебанию учения Православной Греческой Церкви»[47]. Цензор докладывает: «На стр. 23 сочинитель говорит, что «человек не сотворен, а от бога рожден», на стр. 7, 10, 12, 13, 24, 27 поставляет монашество в грязном гнезде спершихся страстей препятствием ко спасению» и «говорит, что многие монахи могли бы лучше быть целовальниками». Снегирев берет под сомнение такое общеупотребительное понятие в литературе, как «гений»; он пишет, что Сковорода «на стр. 22 смешивает христианское понятие о Духе Божием с языческим».
Даже самые настойчивые просьбы об издании сочинений А. Полежаева встречали отказ. Так, в апреле 1838 года было запрещено его стихотворение «Урна» на том основании, что здесь те же стихи, которые встречались в его ранее запрещенной книге «Часы выздоровления»