- А ты знаешь, что у бабы Яги тоже
поклонник имеется? – начала я издалека.
- Знаю, леший! – проскрежетала правая
голова, явно давая понять, что мне пора.
- А ты знаешь, что она тоже долгие
годы отвергала его ухаживания? – таинственно спросила я.
- Об этом пол нашего царства знает, и
все тридесятое, - уже менее враждебно ответил бронтозаврик,
предчувствуя подвох с моей стороны.
- А ты знаешь, кто нам помог с Кощеем
связаться и разузнать, где мой Ваня? - закручивала я интригу.
- Леший? – не поверила ящерица.
- Леший, леший, - подогревала я
мужской интерес. – И баба Яга милостиво приняла его помощь.
Динозаврик стал медленно ко мне
подкрадываться, что-то тщательно прикидывая в трех головах.
- Только помощь и все? – какой
сообразительный, приятно иметь дело со столь догадливыми
партнерами.
- В ходе тяжелых и кропотливых
переговоров, стороны договорились о вознаграждении! – загадочно
шептала я, отчего завороженный Змей, уже ничего не замечая, стал
нервно бить по каменному полу хвостом.
- И на чем сошлись? – прокашлявшись,
спросила средняя голова.
- И сошлись, и Яга клятвенно
пообещала, и при свидетелях, - самозабвенно уверяла я, не выходя из
таинственного образа.
- ИИИ??? – глаза Горыныча азартно
горели.
- Поцелуй! – выдохнула я.
Огромный динозавр остолбенел,
переваривая информацию: пасти приоткрыты, крылья подрагивают. Он
беззвучно проговаривал мой ответ, будто пробуя его на вкус. Потом
весь подобрался и прищурил на меня шесть подозрительных глаз:
- Кто вел переговоры?
- Я! – лучезарно улыбнулась ему,
намек был прозрачнее некуда. - Но, как вижу, тебя это совершенно не
интересует, поэтому пойду спать, глубокая ночь уж на дворе!
- Стоять! – рявкнули на меня с трех
сторон.
Я медленно, величественно
повернулась, давая оценить масштаб своей личности.
- Три! – твердо проговорил Змей, от
цифры лишь слегка повеяло неуверенностью.
- Что три? – включила я дурочку.
Ну, если мы такие большие и грозные,
а еще невоспитанные, потому что можем на женщину посреди ночи
орать, то будьте любезны выдавать более подробную информацию.
- Три поцелуя, - угрожающе рычал на
меня чешуйчатый, затаив дыхание.
- Тогда, три бутылки вина, - уже
мысленно потирая руки, парировала я.
- Я эту наглость у тебя и откусить
могу, - взревел, потерявший всякое терпение, Горыныч.
- Ну, тогда ходи нецелованным! –
отмахнувшись, развернулась я, медленно, будто с натугой, открывая
дверь.