- Тихон, ты жить хочешь? – спокойно
спросила я, еле сдерживая дрожь в коленях.
Вибрировать мне сейчас нельзя, от
этого порезаться можно.
- Машенька, это я сейчас твоей жизни
угрожаю, а не ты моей! – уточнил стрелец, указывая на мою
невнимательность.
Не зря я вычеркнула его из списка
потенциальных претендентов на мою руку и сердце, мужик-то оказался
злопамятный.
- Я о том, что Кощей мне безопасность
в его государстве гарантировал, а ты меня убить вознамерился! А еще
в любви клялся и жениться обещал! – я с трудом кривила губы,
симулируя капризы.
- Так ты замуж за меня выходить
отказываешься, только голову дуришь! – перечислял все мои промахи
дотошный служивый.
- Так что ж меня теперь за это
убивать нужно?! – вот здесь я возмутилась вполне искренне,
крутанувшись в объятьях своего ухажера.
И судя по решительному выражению лица
старшего стрельца, мои выводы были верны. Ах, ты, гад усатый!
Женщина, видите ли, ему отказала, а он ее в расход тут же
определил! То, что у нее ребенок маленький и куча трудноразрешимых
проблем – это мелочи жизни, его не касающиеся! Любите его!
Восхищайтесь мужской решительностью! Благодетель
малосообразительный!
От возмущения я потеряла дар речи.
Старушки тоже не могли подобрать литературных эпитетов в адрес
стрельца и тихонько матерились в сторонке. Шею защипало, я провела
по ней рукой и увидела на своих пальцах кровь. Видимо, пока
кружилась в объятьях отвергнутого ухажёра, все-таки порезалась о
лезвие ножа.
- Ну, все, Тихон, хана тебе! Ты где
пледпочитаешь быть похолоненным, здесь или твой тлуп в тлидесятое
цалство везти? – меланхолично, стирая кровь со своей шеи, уточнил
Елисей.
Все-таки удобное проклятье я
придумала: поцарапали меня, а кровью истекают сразу три царевича,
двое из которых, сейчас стоят перед грозными очами дохлика.
- Пока Кощей об этом узнает, я уже
сбегу! – ощерился стрелец.
И тут нож из его рук выпал, а самого
Тихона нехило впечатало в стену гостиной, аккурат в пыточный крест,
где и зафиксировало при помощи кожаных ремней. Бессмертный стоял в
дверях комнаты, страшный от гнева. Глаза холодные, аж колются, руки
сжаты в кулаки, поза напряженная, будто он сейчас кинется на
стрельца и разорвет его на части.
- Что тут происходит? – еле слышно
прошипел бледненький.
- Ррработаем, - от разъяренного вида
дохлика я не устояла на ногах и осела на пушистый, ярко-красный
ковер.