А потом мы бежали, в нас стреляли. Конечно, пока не стреляли, но
скоро обязательно будут.
Вражеские пехотинцы выставили копья в фалангу, то есть образовав
подобие строя, и склонили оружие в нашу сторону. Лучники встали
позади них и левее.
Мои гоблины приблизились на расстоянии предполагаемого выстрела,
то есть метров на шестьдесят, криворукие лучники выпустили первые
стрелы. Мазилы и слабаки. Второй залп горе-стрелков вышел удачнее.
Боец передо мной покатился, воя от боли. Живой отметил я,
перепрыгивая тушку. Еще один гоблин взвыл от боли.
— Бросок! — скомандовал я, понимая, что ещё секунда и мои бравые
бойцы побегут назад, не до оптимального в 5 шагов.
Метатели приостановились, бросать на всем ходу это тоже надо
уметь, а мои бойцы не умели. Самодельные булавы полетели в сторону
копейщиков. Царапины, удары по телу, ничего серьёзного. Даже
простую кожу не смогли пробить или дубины не самое лучшее для
метания. Но враги, вижу по глазкам занервничали. Снова выстрел из
луков. Еще один мой боец закричал от боли.
Я бежал не быстрее своих солдат, только когда они притормозили
при броске, догнал. Пора и мне уже поучаствовать, показать, так
сказать пример.
За спины пехотинцев забегаю вместе с метателями. Копейщики
начинают разворачиваться к новой угрозе, но не успевают. Зато мои
"штурмовики", увидев более длинное оружие, чем у них,
притормаживают и не спешат яростно врываться в строй врага.
Мы бежим, часть копейщиков крутится вслед за нами, ломая свой
строй, дезертиры, что с них взять. Лучники выбирают следующей целью
меня. Часть попадает в удачно выставленный палаш, другая часть
мимо, но некоторые царапают мою кожу, одна скользит мне по лбу,
вызывая у меня неподдельную ярость.
— Харра! — ору я, и буквально вбрасываю себя во вражеских
лучников.
— Харра! — поддерживают меня крики позади.
Кровь врага брызжет на моё лицо, а я смеюсь сумасшедшим зверем.
Мой злобный оскал, кажется напугал их. Или здоровый, окрашенный
кровью, клинок, что в моих руках вертится, как мельница. Всё-таки,
я это я, ощутил сейчас особенно остро. Схватка на смерть будоражит
кровь, заставляя меня безумно улыбаться и бросаться в самую гущу
боя. Где-то рядом сражались мои бойцы.
Затем враги бежали, а мы их догоняли. В результате, никто не
ушёл.
Лишь вороны остались кружить над полем боя.