Или я снова себе льщу и тешу собственное тщеславие? Которое,
кстати, вообще непонятно откуда взялось, раньше я подобным не
страдал. Вредно на меня этот «Радеон» влияет, вредно. Похоже, что у
меня потихоньку начинает корона на голове расти, прямо из черепной
коробки. Костяная, как у Кощея Бессмертного.
А если говорить о настоящем моменте, то я вообще веду себя как
мальчик-старшеклассник, который сидит со смартфоном в руках и
думает – позвонить Светке Волошиной, самой красивой девчонке из
параллельного «Б» класса, и пригласить ее в кино, или не надо? Что
пацаны скажут? А если она откажется? А если откажется и про это
всем своим подругам расскажет? А если согласится – и не придет? А
если согласится, придет, а потом…
И так до бесконечности. Вот только я давно вышел из пубертатного
периода, в котором, кстати, за мной подобных сомнений вовсе не
водилось. Как видно, сейчас я таким образом восстановил планетарную
справедливость и компенсировал нынешними сомнениями свою тогдашнюю
самоуверенность.
В общем, повыедав себе мозг таким образом, я плюнул на все и
набрал Зимина. Ясность нужна, тянуть резину до бесконечности мне не
хотелось. Нервы не канаты, их поберечь надо.
– Привет, Киф, – с торжеством в голосе почти сразу ответил мне
он. – Погоди секунду, я хочу насладиться моментом.
Следом за этим я услышал недовольный вопль Валяева: «Да твою-то
мать!!!» и смех Азова.
Ну я же говорил, что я себя переоцениваю. Глупо было даже думать
о том, что мои интересы кто-то берет в расчет. Все же очень просто.
Проще некуда.
Как всегда.
– Вот теперь я к твоим услугам, – со смехом сказал Зимин.
– На сколько спорили? – спросил у него я. – Надеюсь, сумма была
внушительная?
– Намекаешь на процент? – уточнил мой собеседник. – Вот уж нет.
В этот раз тебе ничего не обломится, милый друг. Не заслужил. Ибо
гордыня – грех, про это даже написано в одной старой книге, которую
многие почитают мерилом жизни.
– При чем тут гордыня? – поинтересовался я.
– А что же это, как не она, родимая? – вкрадчиво произнес Зимин.
– Ты на службе, приятель. У нас на службе. И, как порядочный
сотрудник, ты должен был поставить меня, или вон хоть бы даже
Никиту, в известность о том, что данное тебе поручение выполнено.
Это входит в число твоих обязанностей. Вместо этого ты нахальнейшим
образом плюешь на своих работодателей, ожидая того, что мы прибежим
к тебе сами с букетами и подарками. И как это называется? По-моему
– гордыня.