- Дальше можете не объяснять, - фыркнул я невесело, и вздохнул,
длинно и тяжко. – Ну, что? Сразу двинем? Или завтра с утра?
- А чего ждать? – оживился Вайткус, радуясь, что долго
уговаривать не пришлось. – Вон, аппарат хозяину вернем - и на мою
«Волжанку» пересядем!
Кивнув, я вернулся в избушку. Дрова в камине прогорели, но струя
из чайника лишней не будет – с шипеньем испуская пар, погасли
рубиновые угольки. Осмотревшись, я решил «наказать» Кузьмича –
стяжал баночку с вареньем из морошки.
Заперев дверь на засов, спустился к берегу. Мотор катера на
воздушной подушке уже рокотал, поддувая в резиновый «кринолин».
Протиснувшись в маленькую дверцу, я кое-как уместился на жестком
сиденье.
- Готов? – бодро спросил Ромуальдыч, стаскивая шапчонку.
- Нет, но… - вздохнул я. – Поехали!
Энергично кивнув, Вайткус добавил мощи нагнетателю. По корпусу
прошла дрожь, пущенная винтом, и аппарат со свистом и клекотом
разогнался, понесся, едва касаясь льда. Качнулся на снежном намете
– и вокруг заклубилось облако, вспухая и серебрясь.
А во мне вдруг зародилась робкая, нестойкая радость. Словно все
свои печали я оставил позади, за стенами стынувшего зимовья.
Мы плавно обогнули скалистый островок, сплошь заросший высокими,
стройными соснами, и впереди распахнулась голубая даль.
«Всё будет хорошо?» - подумалось мне.
Вторник, 11 апреля. Утро
Москва, Кремль
Андропов подмахнул последнюю бумагу, и снял очки – тонкая
золотая оправа блеснула на солнце. Отерев лицо ладонями в манере
правоверного перед намазом, он сложил их перед собой и прижал к
губам. Задумчиво потерся носом.
Вспомнилось, каково было зимой. Занял должность Президента СССР
– и что? «Сбылось! Сбылось!»
Секунды счастья, а после накатило разочарование и какая-то
опустошенность. Но Миша был прав: в кремлевском кабинете его ждало
не окончание долгого пути, а лишь начало.
Чтобы стать Сталиным, мало занять пост председателя Совнаркома.
Нужны годы работы, наивысшее напряжение ума и воли. Бороться нужно
- через «не могу», отвергая слюнявое «не хочу» и утверждая железное
«так должно быть».
Юрий Владимирович встал из-за стола, по привычке поправив
«рогатые» часы, и подошел к окну. Он уже не раз замечал, что именно
здесь, откуда открывается вид на Троицкую башню, его переполняют
горделивые мысли.
Кремлевская стена… Садовое кольцо… МКАД…