…Над Атлантикой небо очистилось от облаков, и гофрированная
зелень вод отливала глазурью. На конце белесой кильватерной струи
мелькнула серая щучка «Спрюэнса»… Вдали, бесстыдно сверкая
травянистой зеленью, расплылись скалистые острова, очерченные
белесой каймой прибоя. Будто мертвые тела, обведенные мелом…
Я сжал зубы.
«…И аз воздам. Так воздам, что мало не покажется!»
[1] Burnt (англ.) – гарь.
[2] Реальный случай и подлинный
текст.
Глава 8.
Суббота, 22 апреля. Утро
Нью-Йорк, Пятая авеню
Оуэн Чэнтри покинул мрачноватый, всегда прохладный холл
«Центра», и вышел на крыльцо. Громадный домина обнимал двор с трех
сторон, а четвертую изображала кованая решетка – за нею стелилась
респектабельная, надменная, безумно дорогая «Миля миллионеров».
И он, простой парень со Среднего Запада – здесь!
Оуэн залучился торжествующей улыбкой. Разве это не успех? Ну,
что ему светило на отцовом ранчо? В жару – пыль, в дожди – слякоть.
И едкий пот, и неистребимая навозная вонь… И ни малейшего просвета
впереди!
Встаешь до восхода, глотаешь черный, как деготь, крепчайший кофе
– и в седло. Гонять бычков, чинить изгороди, расчищать водопои,
выгонять тупых коров из колючего чаппараля…
Это только в вестернах, под пронзительные трели губной гармошки,
распахнуто дикое приволье, а на фоне потрясающего заката чеканно
рисуется силуэт всадника в широкополой шляпе.
Картинка!
Вот только в скучном реале некогда любоваться просторами. Гонишь
бычков-двухлеток в смердящем, душном облаке пыли, а сам потный
весь! Корочка грязи зудит на лице – терпи, вечером смоешь! Из бачка
с теплой, ржавой водой… На фоне заката.
Бобы с телятиной на ужин… М-м-м… А если еще и приготовить
умеючи, на костре из веточек креозотового кустарничка… Мясцо с
дымком – сказка! Вот только тяжкая, свинцовая усталость гнет к
земле - руки до того дрожат, что вилка в рот не попадает! Тупо
зажуешь - и спать, спать, спать…
А с рассветом – повторение пройденного. И так всю жизнь.
Губы Чэнтри дрогнули в улыбке. Спасибо мистеру Баруху –
разглядели его таланты!
Прорезались они в тот самый дождь, когда залило пастбище у
Вивер-Крик. Ливень не шумел, а грохотал, вколачивая струи в сухую
землю. Воистину, разверзлись хляби небесные! Гром гремит, молнии
блистают! Малолетний Оуэн юркнул в амбар, а там соседская Эллис
мокрое платье выжимает…