— Хо-хо! Щенок решил показать зубы? —
расхохотался толстяк и потянулся левой рукой к поясу, на котором
висели ножны. Нет, не с мечом, всего лишь с небольшим ножом. Лезвие
не больше ладони взрослого мужчины, правда, очень широкое. Ну, чего
ты медлишь, доставай своё оружие, дай мне весомый повод!
— Зря мой отец отрубил тебе только
руку. Надо было кое-что ещё, чтобы твоя жена не могла принести от
тебя потомство, — произнес я с презрением.
— Убью! — взревел Хамиз, рывком
извлекая из ножен клинок. Я тут же увидел, что лезвие ножа покрыто
кровавыми разводами. Что это значит, я не успел обдумать, потому
как на меня набросились с криком: — Щенок! Я порежу тебя на
куски!
Уже позже, анализируя свой поступок,
я понял, что моими действиями в это утро руководила стихия хаоса.
Сейчас же я видел перед собой врага, жаждущего моей смерти, и знал,
как оборвать жизнь этому однорукому толстяку.
От широкого, неуклюжего замаха
однорукого ушёл легко — чуть отклонил корпус назад, и лезвие ножа
вспороло лишь воздух. Не мешкая, тут же сократил дистанцию, почти
вплотную приблизившись к жирдяю, и нанёс короткий удар в одно из
самых уязвимых мест на теле. Нормальный человек легко бы уклонился
от моего выпада или заблокировал его рукой, да просто оттолкнул бы
меня ногой, но только не толстяк. Он явно перебрал накануне
какого-то пойла и крайне плохо владел своим телом. А потому шип, не
встретив никаких препятствий, легко вонзился в слуховое
отверстие.
— Ах-р! — коротко вскрикнул Хамиз и,
выронив нож, потянулся рукой к уху. Я в этот момент уже был за
спиной противника. Резким движением, заламывая шип, вырвал его из
раны, стараясь нанести как можно больше повреждений. Ожидал
громкого крика боли, но толстяк лишь всхлипнул и внезапно рухнул на
колени, тоненько заскулив. Всё, не жилец, похоже, шип вошёл слишком
глубоко в голову и при извлечении повредил что-то жизненно важное.
Но мне всё равно не следует останавливаться, нужно довести начатое
до конца.
Перехватил поудобнее шип и вогнал его
с другой стороны головы, во второе ухо. Снова рывок, и я едва успел
отскочить в сторону, чтобы сотрясающееся в конвульсиях тело врага
не придавило мои босые ноги. Всё, на этот раз Хамизу не поможет
даже одарённый, владеющий стихией жизни.
Почувствовав в левой ладони жар, я
перевёл взгляд на руку и нахмурился. Шип на моих глазах
обугливался, осыпаясь сажей. Я даже не успел выронить его, как он
сгорел дотла, оставляя на ладони лишь чёрный след. Не может быть!
Стихия хаоса неведомым образом усилила моё смехотворное оружие? Но
так не бывает!