— Как имя у матери Сахема?
— Натха, — растерянно произнёс
староста, который двинулся следом за мной.
— Натха, невестка Хамзата, стой на
месте! — выкрикнул я. Мой громкий, звонкий голос многократно
перекрыл начавший подниматься шум. — Стой, убийца!
— Будьте вы прокляты! — закричала
женщина, резко останавливаясь и поворачиваясь лицом в мою сторону.
— Вы, ведьмаки! Нена...
— Бум-м! — раздался над нами третий
взрыв, заглушая голос обезумевшей женщины. В этот раз грохнуло раза
в два сильнее, у меня даже зазвенело в ушах. Всё убежище
наполнилось пылью, из-за чего видимость упала до нуля и стало
заметно труднее дышать.
Прикрыв рот полой рубахи, я на ощупь
добрался до одной из колонн и опустился возле неё на корточки. Звон
в ушах начал постепенно удаляться, а на замену ему пришли крики
женщин, плач детей и мужская ругань. Среди всего этого шума
выделялся голос Тимура, раз за разом повторяющего:
— Фархат, отзовись! Фархат, ты где?
Отзовись!
***
Грохот над убежищем больше не
повторился, но нам хватило и того, что уже прозвучало. Потому что
свежий воздух почти перестал поступать в помещение. Видимо, систему
вентиляции заблокировало одним из взрывов. Нехорошие изменения
заметили почти сразу — один из мужчин сообщил, что не чувствует
потока воздуха из-за решётки. А через час, может, чуть больше, все
почувствовали, что в убежище стало душно.
Староста не сразу понял, насколько
усложнилось наше положение, потому как был занят — решал судьбу
Натхи. Убийство жителя посёлка считалось страшным преступлением,
обычно оканчивающимся изгнанием. В моём случае, когда я убил
Хамиза, свод негласных правил и законов был на моей стороне.
Однорукий пьяница уже совершил зло, подняв оружие на отца, и
староста посчитал мои действия самозащитой. К Сахему тоже не было
претензий — ребёнок, к тому же он действовал не явно, даже когда
столкнул меня с горы. А вот невестка Хамзата целенаправленно
совершила убийство.
В общем, поступок Натхи требовал
немедленного изгнания, но наше положение не позволяло осуществить
закон. И это сильно усложняло обстановку в убежище. Люди требовали
справедливости, особенно близкие родственники Бахрума. Нашлись и
те, что обвинили во всём меня. Но тут уж староста высказал всё, что
думает о таких говорунах.
А потом все затихли. Потому что
дышать стало трудно из-за скудного поступления свежего воздуха.
Перед людьми встал выбор — задыхаться или приоткрыть дверь,
блокирующую вход. Тимур принял решение — приоткрыть.