- И чего вы, падре, так вцепились в этот сраный креатин?
Капеллан пару секунд глупо моргал - вспоминал, наверное, что
такое креатин, с чем его едят, - и вдруг побагровел.
- Да не я в него - он в меня вцепился! - заорал Причер, потрясая
кулачищами. - Ко мне все лезут с этим вонючим креатином и долбаным
бессмертием! Хотят вечности и боятся ее! А что бы вы думали -
вечность, мать-перемать! Не говно крокодилье! Вот и лезут: думают,
утешу! Да хрен! Не утешения им надо, а звездюлей!.. Во что вас бить
еще, продолжающие свое упорство?! Вся голова в язвах, и все сердце
исчахло!.. Чье сердце? Мое! Ну не могу я, Воровский, понимаете, не
могу в одиночку на себе такую ношу тащить! Помогите хоть
кто-нибудь!
- И поможем! - согласился Воровский, наливая еще.
Уже затемно к стенке подошел дежурный бот с «Тревоги». По трапу
наверх медленно поднялся усталый капитан-лейтенант. Услышал
какой-то шум, наклонил голову, да так и замер, оставив ногу на
ступеньке.
Со стороны портовой гауптвахты доносился нестройный и, судя по
всему, пьяный в соплю хор. Голосов на дюжину. Капитан-лейтенант
прислушался и разобрал слова:
Капитан на этой шхуне -
Джон Кровавое Яйцо.
Словно жопа крокодила
Капитаново лицо!
Дай-дай-дай-дай!
Не дам, не дам!
Дай-дай-дай-дай!
Не дам, не дам!
- Эй! Ну-ка, стой! - крикнул Кронштейн вниз, собравшемуся
отваливать мотористу. Спустился обратно, сел в бот и сказал:
- Лучше я сегодня посплю.