Они почувствовали это первыми. Но если через сколько-то лет
каждый отдельно взятый человек, ранее поклонявшийся тому, сему,
пятому, десятому, вдруг обретет для себя единственную в мире высшую
ценность - бессмертие... Кем он станет? Чем он будет? В том-то и
фокус, господа, что вы превратитесь в нечто совершенно иное.
Принципиально. У вас будет другая мораль, измененная этика,
новые
приоритеты. И скорее всего, нынешний Бог вам больше не
понадобится. Ни в облике Троицы, ни как абстрактный Высший Разум,
ни как простая человеческая любовь - к другому человеку, например.
Вы обретете нового Бога, единого и неделимого, одного на всех –
свое бессмертие. Супербога жестоко наказывающего за задержку
очередного жертвоприношения.
Только готовы ли вы к этому, господа простые смертные?»
«Не готовы!», - ответил на собственный вопрос Причер и буквально
через пару секунд едва не устроил лобовое столкновение с большой
командирской амфибией.
Водил Причер средне, как нормальный американец, и это его
уберегло. Вздумай капеллан уйти в сторону «переставкой», он бы на
такой скорости точно перевернулся, и Джефферсону пришлось бы
списывать уже два джипа. Но оба потенциальных участника
дорожно-транспортного происшествия для начала со всей дури влупили
по тормозам, а потом уже, замедлившись, провели маневр расхождения.
Машина Причера осталась без левого зеркала, амфибия отделалась
небольшим сколом краски.
На какой-то миг запах паленой резины забил все остальные, и
малость ошалевший капеллан совершил ненароком открытие: вокруг
чудовищно воняло дерьмом, кровью, перегноем и дезинфекцией, но он
уже, оказывается, притерпелся.
- Стоять! - приказало радио голосом полковника. - Отставить
гонки, мать вашу! Что вам тут, Гран-При Монте-Карло?! А ну, ко
мне!
Причер, выдумывая на ходу подходящую отмазку, сдал задом к
остановившейся амфибии.
- Куда летим? - поинтересовалось радио уже более миролюбиво.
- В публичный дом! - выдал капеллан первое, что пришло в
голову.
- Скорее уж на кладбище. Ну-ка, выйдем.
Причер хотел представиться, как положено, но полковник, не
слушая доклада, сунул ему руку.
- Вы чего такой взъерошенный, святой отец?
- Да так... Устал немного.
- Понимаю. Слышал, вы приняли какое-то неестественное количество
народу сегодня. Благодарю за службу.
- Рад стараться, господин полковник, сэр.