Только утреннее дело делается утром,
а пока можно послушать тягучие сайдские песни, которые разносятся
на многие лиги, полюбоваться на древний танец, когда дюжина или две
большеруких крестьян и рыбаков сходятся в круг и, развернувшись
внушительными животами наружу, выкидывают такие коленца ногами, что
иноземцы лишь головами качают. Впрочем, какие теперь иноземцы? Еще
две недели назад торговцы ушли в Дешту. А других чужаков в Скире и
не бывает никогда. Один вот только Зиди - иноземец, а
многочисленные рабы Скира словно вовсе не люди.
Старый воин, стараясь не коснуться
попутчицы, неловко сполз с коня, подхватил повод и, приминая
колючий бурьян, уже в темноте вывел всадницу к раскидистому дереву.
В каких-то двух-трех сотнях локтей темнела громада постоялого
двора, горели костры, ржали лошади, звучали песни и гремели бубны.
Но звуки словно теряли силу в полосе непролазного кустарника, и у
дерева царила тишина.
- Майчу, - донесся с коня нежный
голос, и Зиди вновь застыл столбом, как тогда, когда первый раз
увидел лицо спутницы. - Дерево снов.
- Знаю, - рассердился на себя за
неловкость баль. - Я предупредил яригова отпрыска, чтобы сразу, как
подъедет, сгрыз пару листков, не то уснет.
- Вот он и спит, - усмехнулась
Рич.
- Соль ему в семя! - пробурчал Зиди,
раздвигая бурьян.
В темноте лениво обрывала ветви
запряженная в узкую телегу дряхлая лошадь. В телеге спал молодой
безусый Яриг, ни одной чертой не напоминающий собственного отца.
Одноглазый, хоть и возраст имел, судя по всему, немалый, ни складки
на лице не заработал, разве только тонкие морщинки на висках и у
губ. А сын его вряд ли собственную молодость за хвост ухватит.
Парень крепкий, конечно, и голова у него на месте, да вот работает
она не постоянно, а с перерывами. Может быть, слишком широкие щеки
молодой Яриг наел?
Зиди вздохнул, прижал ладонью
немудрящий кинжал на поясе парня, второй рукой нащупал подбородок,
запустил каменные пальцы под челюсть и сильно нажал. Парень
мгновенно проснулся, дернулся, но не закричал. Все та же широкая
ладонь крепко запечатала рот, да и вторая не позволила кинжал
выхватить.
- Тихо, - прошептал баль, хотя про
себя выругал сына трактирщика самыми крепкими словечками. Не пошла
наука впрок. Что толку, что научился ножом или кинжалом владеть,
если ума не хватает слушать и запоминать? Хорошо еще хоть местом не
ошибся.