— Да то, что если мы выберемся прежде, чем ты поймёшь, что в
нашем мире твои моральные устои нахрен никому не нужны и тебе они
не нужны в первую очередь, то сдохнешь.
— Беспокоишься обо мне, так мило, — я отвечал скупо и сухо.
Царь-Бог должен быть благородным, должен заботиться о своих
подданных и должен быть тем, на кого стоит равняться. Кем будут
твои люди, когда ты сам бьёшь исподтишка и ведёшь себя как
Бритва?
— Беспокоюсь, да. Но только потому, что хочу, чтобы ты уничтожил
Соболевых, а если ты не поймёшь то, что я пытаюсь до тебя донести,
то тебя уничтожат до того, как ты сможешь до них добраться.
А вот тут я искренне удивился.
— Да с чего бы мне вообще уничтожать Соболевых? Я планирую
воспользоваться своей законной свободой, как умный человек, а не
ввязываться в войну с правящим кланом. А даже если меня и перемкнёт
и я всё-таки этого захочу, то тебе то что с того?
— О, ты захочешь, поверь, — голос Бритвы стал мрачным, — а
Соболевых я ненавижу больше, чем тебя. Так что, чем быстрее ты
поймёшь, что ты больше не Макар и оставишь его там, в Клоаке, тем
проще будет твоя дальнейшая жизнь. Ты аморал. Бери пример с меня и
носи это звание гордо.
Всё ясно, диета из травы и улиток плохо влияет на его
мыслительную деятельность. Не то чтобы он и до этого говорил
какие-то разумные вещи, но то что Бритва нёс сейчас было просто за
гранью. Я даже в своём страшном сне не мог представить, что буду
равняться на кого-то похожего на него.
— Хотя нет, — Бритва внимательно посмотрел на меня и опять
развеселился, — ты пока что не аморал. Так — аморалушка.
И заржал, довольный своей шуткой. Говорю же — мудила
грешный.
***
— Охренеть, получилось.
Мы лежали на сырой земле, было холодно, мокро и по нам постоянно
кто-то ползал. Но нам было плевать, мы просто лежали и смотрели
вверх. Больше никаких вертикальных поверхностей и сводящих от
напряжения конечностей.
Несколько раз мы были на грани и чуть было не сорвались. Первый
раз, когда Бритва неудачно поставил ногу на расшатанный камень и
соскользнул. Мне пришлось чуть ли не зубами вгрызаться в каменную
породу, чтобы удержать нас обоих. А второй, когда на нас вылетела
стая летучих мышей, облюбовавших себе место под каналлизационной
трубой в качестве жилища.
И оба раза мне казалось, что какая-то неведомая сила помогает
нам не сорваться в пропасть. Меня словно магнитом притягивало ближе
к стене, а обломанные ногти умудрялись глубже впиваться даже в
самые неглубокие выбоины.