− Он мой гость! – громко, но спокойно проговорил Хабит, не
выдавая голосом ни нервов, ни беспокойств, а все его тело было
словно пружина. Он был готов на все, хоть и не чувствовалось в нем
ни магии, ни стихий. – И поэтому все вопросы ко мне! Как вы посмели
окружить мой дом? Султанат хочет войны?!
− Он обесчестил меня! Напал на личную гвардию Светлоликого
правителя! – донесся до нас женский голос, тот самый, что раздался
из паланкина, который я пролетел насквозь по пути к дому Соруоко. –
Он должен умереть!
− Р-р-р, – тихо прорычал я, выпустив нити крови, что опутали мои
руки.
− Проходчик!? Не на это я подписывался! Оно того не стоит,
Халос, купишь себе новые сабли, − проговорил один из боевых магов.
– А с поруганной честью пусть отец разбирается! Я боец ликвидации,
и сражаться против воина, на которого надо идти с шестью боевыми
магами, не собираюсь. А нас трое!
− Хесус! Вернись!
− Да ты посмотри, у него как минимум три стихии и пять десятков
печатей башни! Я сваливаю! – не унимался боевой маг в белом одеянии
и черной маске на лице. – Пока нет указа султаната или пока этот
зверь не начнет есть девственниц на улицах я сюда не сунусь! Пусть
разбираются сами!
Сверху из окна, смотря на нас опираясь на дочь, стояла Соуроко.
Она смотрела на девушку в белом, что прикрывая лицо начала
потихоньку уходить за спины своей личной охраны.
− Сестра, − железным голосом проговорила Соуроко. – Я рада, что
после десяти лет обид ты решила посетить меня. Я жду тебя в своей
спальне, не вынуждай меня применять силу.
По улице в воздухе пошли волны, они не были видимы глазу, но я
заметил, как лица воинов передо мной смягчились. У всех кроме той
женщины, что скрывало свое лицо, её чёрные глаза наоборот блестели
злобой. Она шагнула вперед. Эта женщина контролировало все, что
происходило на улице, и мне казалось, пожелай бы она, и воины
начали бы сражаться друг с другом.
− Ей действительно стало лучше, – устало выдохнул Хабит. –
Пойдем, странник, у меня есть прекрасный кальян и хороший чай.
Прошу, не отказывай мне. Будь моим званным гостем, а не врагом, что
оскорбил меня отказом.
Я лишь кивнул, есть предложения, от которых нельзя отказываться.
Оскорбление, которое не смыть даже кровью, порой можно нанести и
простым отказом. Я спас члена семьи, не получив оплату, и не имя
причин не мог удалиться. Гостеприимство в любом мире штука
обоюдоострая. А схватки не будет, пока не будет, и потому я
последовал за Хабитом, что спешно раздавал указания слугам. В
большой, просторной комнате уже накрыли небольшой стол из красного
дерева с синими, светящимися прожилками. Сам же стол высотой был
едва выше моего колена, но явно простым он не был. Возможно,
садились за него лишь по особым случаям и очень нечасто – на ковре
золотистого цвета были видны отпечатки от иного стола. Сев на
подушку сам хозяин налил мне чая в белую, фарфоровую чашку, на
которой словно были выплавлены человеческие отпечатки пальцев. А
тем временем, как мне казалось, на втором этаже шло сражение.