− Я хочу участвовать в боях, – хрипло и тихо ответил я.
− Уверен? – спросил меня вышибала, на что я лишь кивнул, − Ну
смотри, Э-эх. Двое из тех, что в охране стояли дня два назад, без
тебя бы в канаве оказались бы, так что в бой пойдешь одним из
первых, до пятого раунда не убивают.
Я лишь кивнул и вошел в здание. При входе меня сразу обдало
запахами доброй половины наркотических трав, что мне известны.
Шлюхи всех мастей сновали между посетителями, а вино лилось рекой,
в середине же помещения стояла она, арена, окруженная деревянным
частоколом, яма в четыре метра глубиной, в которую было удобно
смотреть расположившись на скамьях. На частоколе, висели лампы и
кристаллы, которые освещали площадку, где и проходят бои. В
воздухе, не смотря на чистоту помещения, чувствовался запах крови,
и то ли это пахло от людей, то ли от отполированных тряпками
досок.
− Эй, ты! − схватил меня за плечо какой-то старик. На его груди
висела медная табличка с какими-то закорючками. – Ставить
будешь?
− Буду, – разжал я кулак, в котором была горсть разных монет, от
меди до пару золотых. – Ставлю, что мой боец станет победителем
сегодняшней ямы.
− И кто твой боец?! – шмыгнул носом старик, пересчитывая
монеты.
− Я, – ударил я себя в грудь, и старик изменился в лице. Его
улыбку мне никогда не забыть, два гнилых зуба, он посмотрел на меня
так, словно хотел вцепиться мне в горло.
− Ну здравствуй, мясо, – хрипло проговорил старик, сжимая
костистыми кистями монеты.
Мир всегда был таким, в любое время и в любой эпохе, в
средневековье ли, в античность ли, в век высоких технологий, что я
видел глазами Павлика, мир всегда оставался жестоким, кровавым и… И
ленивым. Почему ленивым? Да все просто − мало кто хочет, а главное
может участвовать в войне, идти рядами на врага, проливать свою
кровь и кровь чужую. Все то же самое в битвах в ямах, когда люди с
помощью ножей, кулаков и иногда камней калечат друг друга. Когда
вырывают победу, казалось в безвыходном положении, на глазах у
всех. Когда выбор так прост − победа или смерть. Пусть здесь, в
яме, умирает не каждый проигравший, но все равно, проигрыш равен
смерти, ведь проиграв,ц ты теряешь часть своей жизни.
Но намного интереснее не участвовать, а смотреть, расположившись
на своем стуле и попивать из чаши терпкое вино. И моя память
услужливо подкидывала аналогии даже из иного мира, где в огромной
харчевне – баре, десятки и даже сотни человек смотрят на экран, где
мутузят друг друга два бойца. Толпа радостно улюлюкает. Ругают за
пропущенный удар, за то, что проигравшего вырубили в пятом раунде,
но в то же время эти люди в харчевне за всю жизнь не убили ни
единой курицы. Они даже не представляют, насколько было бы
интересно, если б они убивали друг друга, когда победа это не
просто деньги, но и сама жизнь. Все ровно также и в войнах, «стойте
на смерть!» − кричат те, что пьют пиво и лапают своих жен. Чем же
тогда эти люди, в этом мире, где сохранилось рабство, хуже тех
людей, что живут в веке высоких технологий? Ничем, эти даже добрее.
Они также любят смотреть на бой, но на своей шкуре знают, что это
такое стоять на смерть. Это им ближе, подобное происходит чуть ли
не каждый год, и всё же все они все равно предпочитают смотреть, но
это…