–
Ватрушку еще бери! – Римма Марковна подтолкнула ко мне тарелку с
источающей ванильные ароматы сдобой и долила чаю. – Совсем ты
похудела, Лида.
–
Так это же хорошо, – ответила я, жуя творожную ватрушку вежливо,
через силу.
–
Ну, не скажи, – покачала головой соседка, – женщина должна быть в
теле, манить, а не костями греметь.
«Угу, видела бы ты моделей и фитоняшек в моем
времени», – поморщилась я, с досадой посмотрела на недоеденную
ватрушку и отложила в сторону.
–
Что ты думаешь делать с Валерием? – без обиняков спросила Римма
Марковна.
Вот за что уважаю эту женщину, так это за
прямолинейность. После того, как она сперва угодила в богадельню, а
затем поселилась у меня, Римма Марковна категорически изменилась:
исчезла привычка носить старый изношенный халат поверх нового, пить
чай из щербатой чашки (откуда-то она притарабанила прибалтийский
фарфоровый сервиз и теперь каждый вечер у нас четко соблюдалась
чайная церемония), и даже сигареты стала курить не как раньше
обычный «Полет», а «Полет» исключительно какой-то дукатовский (мне
без разницы, но вот Римма Марковна утверждала, что именно этот –
самый лучший). Но главное, Римма Марковна взяла идеологическое
шефство над всеми соседками в нашем подъезде и заодно – надо
мной.
–
Так что с Горшковым? – повторила она.
–
Я уже два раза пыталась с ним встретиться, – развела руками я, –
прячется, гад.
–
И? – не унималась Римма Марковна.
–
Что-что, – нахмурилась я, – надо искать еще раз. Не смогу
договориться – буду решать кардинально.
–
Как это?
–
Убью его, – снисходительно улыбнулась я и отхлебнула
чай.
–
Ты не шути так! – нахмурилась Римма Марковна. – Я же серьезно
спрашиваю, а ты дурачишься.
–
И я серьезно, – но невольно рот сам растянулся до ушей. – Римма
Марковна, я знаю тридцать один способ убийства без следов. Никакая
милиция не найдет. Вот слушайте: способ первый – можно подсеять у
них на даче цикуту в петрушку. Соотношение семян цикуты и петрушки
должно быть…
–
Прекрати! – строго перебила меня Римма Марковна, но не выдержала,
рассмеялась.
–
Хотя есть вероятность, что заодно и Элеонора Рудольфовна умрет,
очень уж она петрушку в салатах любит, – кровожадно продолжила я, –
а чтобы милиция ничего не заподозрила, нужно цикуту еще и по
обочинам в сорняках по всей деревне подсеять, типа ареал обитания у
нее там такой. Второй способ – поставить в горшковской комнате в
вазу большой букет полевых цветов с аконитом, но там, главное,
самую начальную стадию цветения надо захватить, и до утра Горшков
если и не умрет, то жить будет мало и тяжко. Ключ от комнаты на
Механизаторов я знаю, где лежит. Хотя нет, нужно же наверняка.
Значит тогда по-другому, делаю огромный букет всяких
колокольчиков-дельфиниумов вперемешку с аконитом, приглашаю
Горшкова на свидание, мы гуляем по городу, при этом я буду
постоянно нагибаться, вроде как поправлять ремешок на туфле, а
букет отдам нести ему. У него привычка в волнении грызть ногти,
поэтому, к примеру, пообещаю приписать его в эту квартиру при
каком-нибудь совершенно дурацком условии. Или же скажу, что узнала,
как он в карты на деньги играет и планирую сообщить Элеоноре
Рудольфовне. Часовая прогулка, он держит мой букет, волнуется,
грызет ногти, потом вернется домой, и утром я – вдова. Главное, не
забыть букет забрать.