–
Это да, – согласилась Смена Стройотрядова, – тогда даже не знаю…
здесь не одну организацию привлекать надо. И это ведь еще только
начало…
–
Ай, да о чем тут вообще разговор? – растягивая слова
пренебрежительно вклинился в нашу беседу новый персонаж.
Был он по-своему даже эпатажен: лысина на
башке, большие мясистые уши и нос, маленькие юркие глазки. С виду –
продавец мороженного или воспитатель детского сада. Но при этом
держался подчеркнуто мрачно.
–
Все эти мыла-шмыла, лосьоны для лысых, капли для ушей и прочая
чепуха – временное явление, – поджал губы мясистоухий. – Простой
народ периодически тянется к какой-нибудь ерунде. Но бесконечно
бытовые мещанские темы с бабским трепом быстро утомляют. Так что
это ненадолго, поверьте моему опыту.
–
Может быть и забудут, – ответила я, – но на эти полмешка писем все
равно отвечать придется.
–
Пройдет три дня, и все забудут, я последнюю заметку так даже не
дочитал, на середине бросил, бабская скукота, – припечатал
мясистоухий и демонстративно отвернулся к Ивану Трофимовичу, не
давая возможности ответить.
После непродолжительной планерки, где меня
представили коллективу, Ивану Трофимовичу пришлось еще задержаться
– должен был прийти какой-то важный пакет. Я же долго ждать не
могла, и так весь вечер почти угробила – нужно было хоть немного
поготовиться к экзаменам. Сосед пообещал привезти мои полмешка
писем сегодня прямо домой. Поэтому я со спокойной совестью
убежала.
Выскочив на улицу, я уже хотела перейти через
дорогу на другую сторону, машин в это время было еще не столь
много, как сзади мне на плечо опустилась рука.
От
неожиданности я чуть не заорала.
–
Сколько вас можно ждать, Горшкова. Пройдемте, – сказал неизвестный
мужчина и втолкнул меня в раскрытую дверь автомобиля.
Согласно легендарному древнекитайскому
трактату о разного рода тактических уловках, если в непонятной
ситуации не знаешь, что делать – притворись камнем. Кажись так там
было написано. Ну, или примерно так. В общем, я сидела на заднем
сидении машины, зажатая промеж двух угрюмых мужиков, и понимала,
что данной ситуацией не владею, отнюдь. Поэтому не оставалось
ничего иного, как «притвориться камнем».
Было ли мне страшно? Скорее нет, чем да.
Бандитские времена лихих 90-х еще не наступили, время «черных
воронков» давно прошло, так что, если меня куда и могли «похитить»
посреди бела дня на улице под взглядами десятка прохожих – так
только на какую-то архиважную беседу. Поэтому, когда первый испуг
от неожиданности пропал, обуяла досада: сперва припомнилось
требование Юрия Львовича поговорить, которое я проигнорировала
чисто из бабской вредности, но, при дальнейших размышлениях, эту
версию я откинула, так как масштаб фигуры Олечкиного «опиюса» явно
мелковат, чтобы похищать людей вот так вот прямо на улице ради
простого «поговорить».