— Не грустите, графинюшка. А то, что задумали – жить не в
печали, а в радости – это верное дело.
Она снова обнимает меня, обдавая убийственным амбре.
Я спешно говорю:
— Мне очень надо в туал… по нужде. Да и помыться хочу.
— Помыться? Не богоугодное это дело, графинюшка! — восклицает
Элен.
— Слушай, в моей комна… опочивальне дурно пахнет. Мне нужно
помыться и надеть чистую одежду. А пока я буду заниматься делами –
накажи слугам отмыть тут всё и отстирать. Пусть постелют мне новую
постель.
Элен в недоумении начинает лупать глазами.
— Дык недавно же тут всё убирали и стелили? — обводит она рукой
эту роскошную помойку.
— Не припомню, — пожимаю плечами.
— Ну как же, всего-то два сезона прошло.
Обалдеть!
Два сезона – это значит, шесть месяцев! Полгода комната не
убирается! Как Изабель тут ещё до дня самоубийства не зачахла.
— Отныне я меняю правила, — заявляю категорично и немного
возмущённо. — Мы не грязнули, Элен. Я не грязнуля и не желаю жить в
замке, который похож на хлев.
А вдруг загажена только моя комната, а сам замок блестит и
сверкает?
Хмурюсь от этой мысли и понимаю, что она не логична. Уверена,
эта комната самая чистая, а весь остальной замок выглядит ещё
хуже.
— Но что скажут люди, графинюшка? — качает она головой.
— А ты займи их умы другой темой, Элен. Пусть подумают
хорошенько – кто может желать мне зла. Вдруг, этот грешник
ходит-бродит рядом с нами, претворяясь преданным подданным?
— Ох, ох, ох! Теперича сама спать не смогу от этих дум тяжёлых.
Не представляю, кто бы осмелился на такой грех, — вздыхает женщина
и добавляет: — Я позабочусь, чтобы вам принесли бочку, кипятка,
колодезной водой и утиральник. Да и завтрак чтоб подали.
— И по нужде мне сильно надо… — вздохнула я, крепясь уже из
последних сил.
Элен быстро нагибается и вытягивает ночной горшок из-под кровати
— фарфоровый, не какой-то там металлический.
Вздыхаю про себя. Утки и спец. туалеты мне прекрасно
знакомы.
Только возмущает меня тот факт, что женщина ставит горшок рядом
с кроватью и не уходит, мол, садись и делай свои дела.
Выставлять себя на обозрение не собираюсь.
Память Изабель подсказывает, что в том углу есть ширма.
Гляжу в нужный мне угол, и Элен вдруг говорит:
— Ох, графинюшка! Обуйтесь-ка, пол ледяной же! Сегодня печь
потухла, помощник пекаря захворал, и не углядели за огнём. Теперь
пока разогреется… Да и в вашем камине почти тепла нет. Ох, простите
меня бедовую. Сейчас дров подкину. А вот это на ножки наденьте.