Слишком большими они вырасти не успели, и коммунальные службы не обратили на них внимания.
Но Василий Ильич Фомин, тридцати семи лет, хозяин сети из четырех химчисток, заметил, что крыша дома, где он снимал помещение под офис, ощетинилась ледяной порослью. Потом закрутился, погрузился в водоворот дел, и забыл про то, что собирался позвонить в ЖЭК.
А сосульки напомнили о себе, когда он вышел на обед.
Едва сделал шаг с крыльца, сверху донесся треск. Василий Ильич не успел и вздрогнуть, как его ударило по макушке тяжелым и холодным. Он взмахнул руками, перед глазами все закружилось.
Когда очнулся, понял, что сидит, прислонившись спиной к чему-то твердому, что голова страшно болит, и кто-то бьет по щекам.
– Жив, Ильич? – спросили голосом мощным, точно рев водопада, а носа коснулся запах перегара.
Голос и «аромат» Василий Ильич знал. Они принадлежали Петровичу, дворнику, следившему за чистотой около их офисного здания. Тот работал здесь чуть ли не с начала девяностых, был на короткой ноге со всеми, от топ-менеджеров до секретарш, и любил рассказывать старые анекдоты.
– Вижу, что жив, – сказал Петрович. – «Скорую» вызвать?
– Нет, не надо…
Головная боль уходила, а в остальном Василий Ильич чувствовал себя неплохо.
Открыв глаза, он нервно всхлипнул и подумал, что к врачам все-таки стоит обратиться.
Петрович сидел рядом на корточках, сине-оранжевый комбинезон его, как обычно, покрывали грязные пятна. Торчала черная борода, вот только глаза на смуглом лице были желтыми, словно у кота, а зрачок – вертикальным.
Из густой шевелюры дворника выпирали багровые рожки в мизинец длиной.
«Контактные линзы, – подумал Василий Ильич, – а рога можно в магазине купить, на проволоке».
– Ты что, на маскарад вырядился? – спросил он.
– Какой маскарад? – Петрович удивленно мигнул и поднялся. – Ильич, ты что, головой ударился?
Василий Ильич почувствовал, что краснеет. Поспешно встал, переждал легкое головокружение и принялся отряхивать брюки.
– Э… да, наверное, – сказал он. – Я долго валялся?
– Пару минут. Я сразу подошел, – голос дворника сделался удивленным. – Только я не понял, чего ты шлепнулся? Лед-то я еще утром счистил…
– Сосулька, – Василий Ильич огляделся, но крыльцо и тротуар рядом с ним были чисты. То, что упало с крыши, исчезло без следа. – Она точно была… упала мне на макушку… честное слово…