- Подмены… – напряг скулы Клокс. –
Такого защитника, как Мадр, никто не заменит. Если бы он не пропал
год назад, я б до сих пор горя не знал…
Клокс хотел сказать еще что-то, но из
глубины трактира донесся странный, как будто судорожный хохот,
сменившийся рыданиями. Вслед за этим сидевший в зале лекарь
отодвинул пустое блюдо, поднялся, «околесил» брюхо и затопал к
лестнице.
- Смотри, судья, чтобы Дойтен не
пропал, - склонил голову, блеснув из-под локонов голубыми глазами,
Юайс. – А то ведь выдаст тебе Брайдем на подмену Пайсину. Тогда ты
точно наплачешься.
- С чего это я должен пропасть? -
удивился Дойтен. – Хотя, Клокс, по мне лучшего усмирителя, чем баба
и не придумаешь. Я, правда, так и не понял, с каким горем ты
познакомился после исчезновения Мадра, но ты бы лучше в самом деле
прикинул, что за охота намечается в Граброке? Уж не за нашей ли
добычей прибыли умельцы?
- Бред, - отмахнулся Клокс. – Нет
никаких драконов не только в этом королевстве, но и в соседних. Их
вообще нет в Талэме. Попомни мои слова!
- Вот и посмотрим, - зевнул Дойтен. –
Только я сначала прикончу трактирщика. Где, демон меня раздери, еда
и вино?
Здоровяк хотел уже в третий раз
испытать прикладом ружья прочность пола, но стук башмаков раздался
снова, из-за лестницы показались служки с подносами, на которых
исходило паром что-то горячее и, судя по запаху, восхитительно
вкусное, за ними мелькнула еще чья-то гибкая фигурка – одна или
несколько, зазвенела жесть, загремела струя воды, и возникшая
вокруг путников суета тут же обратилась приятностью. Четверке
пришлось стянуть с уставших ног грязные сапоги, но жестяные корытца
с горячей водой стоили мелких хлопот. Ловкие пальцы содрали со
ступней подкисшие обмотки, направили ноги в горячее, подстелили
ветхие холстинки и подставили низкие валенцы. Да что валенцы, если
уж и запах баранины окончательно поселился в ноздрях, да и
сама еда на придвинутом к лавкам столе требовала не только
немедленно внимания, но и немалого усердия? До разговоров ли, если
рот полнится слюной? Видно, хозяин трактира знал об этом, потому
как появился только когда часть угощения уже перекочевала в животы
путников. Седой трактирщик был не только ниже ростом и шире телом,
чем старик, что открывал четверке ворота, но и куда моложе его
годами. Впрочем, ни его возраст, ни изрядный живот не умаляли его
же бодрости, а уж шириной улыбки с ним состязаться было и вовсе
бессмысленно. Правда, на мгновение он ее стер, когда прикрикнул на
служек, повелев им убираться с глаз долой, да поторопил рыжую
девчонку, которая шустрила под столом, ублажая ноги гостей трактира
теплой водой, хотя и показала удивленное лицо из-под стола только
однажды, когда обнаружила в своих руках не пару провонявших от
долгой дороги мужских лап, а две тонких и изящных ступни.