«...или лекаря», - подумала Гаота и
почувствовала, что слезы, кажется, скоро отыщут дорогу к ее глазам.
Она не слышала, о чем Юайс говорил с этим человеком, но тот,
прихрамывая, подошел к ней через час, взял ее за руку и
спросил:
- Как тебя зовут?
- Гаота, - удивилась сухому звучанию
собственного голоса девчонка.
- А меня зовут Брайдем, - грустно и
как-то по-родственному пробормотал человек. - Теперь я отвечаю за
тебя.
«Перед кем?» - хотела спросить Гаота,
но вопрос так и не прозвучал, или она произнесла его неслышно,
потому что вскоре она уже сидела перед этим грузным человеком на
его лошади, чтобы более чем за месяц преодолеть другие полторы
тысячи лиг и оказаться уже не в Тэре, а в другом месте. Завершить
длинный путь, минуя крупные города и села, останавливаясь в
деревнях и на хуторах. Переправиться через широкую реку Курсу,
которая из-за тумана на мгновение показалась Гаоте морем. Заглянуть
в черные воды Чидского озера, с опаской поплутать между мертвых
холмов Рэмхайнской пустоши, чтобы наконец спешиться у врат странной
крепости, зажатой между чудных - как будто собранных из
шестигранных стержней - отвесных скал, подбираться к которым
пришлось по узкой извилистой дороге.
- Рэмхайн, - сказал ее спутник,
который, конечно, оказался гораздо разговорчивее охотников, но тоже
за всю дорогу вряд ли произнес больше полусотни слов. – Так
называются эти горы. Они красные, но не обращай внимания, красными
становятся мхи осенью. Летом они были зелеными. А эта крепость
называется Стебли. Или, как все чаще, - Приют Окаянных. Она очень
древняя. Такая же древняя, как и Крона, где черные егеря передали
тебя мне. Но мы потратили двенадцать лет, чтобы привести это место
в порядок. Теперь ты будешь здесь жить. Это место для тех, кто
хочет обрести надежду.
- Зачем она мне? – спросила
Гаота.
- Все так говорят, - пожал плечами
Брайдем. – Пошли. Теперь это твой дом.
- Пошли, - кивнула она, но еще не
ожила.
Она не ожила и уже внутри крепости,
когда впервые в жизни получила крышу над головой и даже отдельную
комнату, в которой вместе с ней жили две ее ровесницы. Шевелились
безмолвными тенями. Она их едва замечала. Не ожила, когда впервые
столкнулась с другими детьми, в первый год в Стеблях их было
немного, меньше двух десятков. Не ожила, когда поняла, что ей
предстоит прожить в этом доме несколько лет, и эти дети, и
несколько наставников, с которыми знакомил ее Брайдем, будут
заменять ей отца, мать, сестер и неродившегося брата. Ожила она
только тогда, когда вместе с первым снегом в крепости появился
новый наставник.