— Я не знаю.
В горле что-то застряло. Если не
сказать, что их передал брат, то отец может решить, что это
клевета, подлог, подделка, да что угодно, но Ярослав не хотел,
чтобы отец сейчас лишний раз дёргал Стаса.
— Как это ты не знаешь? — Отец
посмотрел на него сквозь очки, прожигая взглядом.
— Не знаю, чьей они руки. Одного из
гвардейцев благовещенской заставы. Мне передал эту тетрадь Стас.
Вчера.
Вот теперь отец слегка удивился —
приподнял бровь, повёл головой, хмыкнул.
— Что же, мне бы хотелось поговорить
с тем, кто это писал.
— Мне неизвестно, — честно ответил
Ярослав.
Конечно, у Стаса был друг на
заставе, но гарантировать, что это он было нельзя, но и голословно
бросать отцу какие-то записи в лицо, не хотелось.
— Возможно, это Кирилл... Не помню
его фамилию, — подумав, ответил Ярослав.
— Понял, о ком ты, — отец кивнул. —
Спасибо.
Ярослав ждал каких-то объяснений, но
отец будто и вовсе не собирался ни о чём говорить. Не подтверждать
описанные ситуации, не опровергать. Просто поблагодарил.
Негодование на душе только росло.
— Вам известны все эти случаи? —
наконец Выдавил из себя Ярослав.
— Не все, — коротко ответил отец. —
Будем разбираться.
Ответил, только отвёл взгляд.
— Почему мне ничего не известно? Не
все? Значит, какие-то всё же известны, но я не знаю о них?!
Ярослав сам не заметил, как повысил
голос.
— Понизь тон, — строго приказал
отец. — Ты ещё не принял на себя все обязанности. Если я чем-то с
тобой не поделился, значит, так было нужно.
Холодный взгляд отца не успокоил, а
только больше разозлил.
— Стас считает, что на заставе есть
предатели, — выдал он. — Неизвестные происшествия, смерть пленных
маньчжуров, будто по щелчку пальцев, странное поведение майора
Давыдова, а теперь и вы говорите, что о некоторых случаях вам
известно. Вы что-то знаете?
На лице отца играли желваки, он
поджал губы и явно не хотел ничего говорить. Это настораживало,
что-то скребло у самого сердца, даже не недоверие к отцу, а
недоверие отца к самому Ярославу.
— Отец, будьте же на моей стороне,
разве же я не заслужил?
— Заслужил, но пока мне нечего тебе
рассказать, — отец снова уставился в бумажки.
Он постоянно это делал. С ними всеми
— с Ярославом, с Владом, со Стасом. Отстранялся, утыкался в
бумажки, стремился проучить непонятно за что. И сейчас... Даже
сейчас... Что Ярослав должен думать? Что отец знает об изменниках,
но смотрит сквозь пальцы? Или сам участвует в чём-то подобном? Или
делает вид, что контролирует ситуацию, а на самом деле нет?