Из задумчивого ступора Скотта вывел
тычок под локоть, и тихое «простите», следом. Тот как-то несуразно
махнул рукой, вроде как принимая извинения, и направился в уборную.
Аварийная лампа превращала туалет в бордовую гримерку гротескного
театра. В красном зеркале, нависшем над раковиной с отпечатками
кровавых рук, отражался Скотт Ганн в свой суперхреновый день.
Разбитый висок и бурые потеки из ушей. Холодная липкая футболка
почти вся была красной. Джинсы в грязи и крови.
(Твою мать, сколько же крови она
потеряла?)
Руки и спина заныли, когда Скотт
сбросил с себя рюкзак, и стал стаскивать с себя окровавленную
тряпку. Он с некоторым сожалением выбросил её в урну.
Он долго умывался холодной водой, а
потом уставился на себя исподлобья. Тощее тело в синяках, старые
татуировки на плечах и груди (удивительно, как быстро о них
забываешь, когда они вне «зоны обозрения»), и полные
безысходности глаза. Глаза загнанного зверя, который внезапно
осознал, что остался один перед лицом ночных хищников.
- Тебе надо уходить отсюда... -
Собственный голос напугал его. Напугал своей откровенностью и
животным страхом.
Скотт понимал, что, останься он
здесь, за ним придут эти твари. Не обязательно те же, которых
они повстречали (Скотт как-то не очень верил, что они разобрались с
ними до конца), но такие же. Если не хуже. А то и вовсе тот живой
холодец доберется до них своими жадными щупальцами.
- Беги, Скотт. Спасайся. -
Собственное отражение было каким-то... правдивым. Настоящим Скоттом
Ганном. - Будь вы и вправду важны, тот хрен, который вытащил вас из
пустыни, спас бы вас снова. - Не унимался Скотт-в-зеркале.
Скотт Ганн начинал паниковать.
Нужно валить отсюда, и очень
быстро. Только вот накинуть бы чего?
Может, у лейтенанта завалялось
чего в рюкзачке?
К своему удивлению, среди вороха
всякой всячины Скотт нашел белую майку, которая оказалась ему
впору.
Рюкзак непривычно прикасался к голой
коже плечей, и вызывал некий дискомфорт. Неважно! Главное - уйти
отсюда.
Скотт, опустив взгляд в пол,
попытался незаметно проскочить на улицу мимо всех сразу. Он задел
какого-то типа, успокаивающего сотрясающуюся в рыданиях женщину
средних лет. Тот повернулся, брезгливо и боязненно зыркнул на
Скотта, и что-то произнес ему вслед. Почти неслышно. Скотт
подозревал, что это вряд-ли напутствие хорошей дороги.