– Пора разбудить нашего любителя
острых ощущений, – бью начальника по щеке со всей дури, он аж
делает два оборота на своей качели, а затем раскручивается обратно.
– Проснись и пой, соловей…
Мужик открывает глаза и рефлекторно
пытается от меня отдалиться, но его положением позволяет ему только
крутиться вокруг своей оси. Он видит свою любовницу, запечатанную в
полу, и начинает что-то мычать. Лео подходит к нему и бьёт в
челюсть.
– Сними капюшон, пусть полюбуется, –
говорю я своему протеже.
– Узнаёшь меня?! – Лео скидывает
капюшон и бьёт начальника ещё раз. – Паскуда…
– Сейчас я вытащу кляп, а ты будешь
молчать до тех пор, пока тебе не зададут вопрос. Ты меня понял? –
мне нужно услышать его речь, чтобы создать правдоподобные «Грёзы».
– Моргни дважды, если понял!
Тот подчиняется, и я вытаскиваю кляп
из его рта. Первым делом начальник выплёвывает кровь и начинает
кашлять – вакуум штука опасная, как ни крути.
– Как тебя зовут и в каком бараке его
родители?! – сажусь на корточки, чтобы лучше следить за его
реакцией.
– Аламар… И я не знаю его родителей…
– кашляет он.
– Интересное имя… Боюсь, что если и
дальше будешь врать, то воскрешение тебе не поможет.
– Где они?! – Лео уже в который раз
бьёт Аламара по лицу, удар у него так себе, если честно. –
Говори!
– Третий барак…
– А номера? – уточняю я.
– Сто семь и сто восемь…
– Хм… – я не до конца уверен, что он
говорит правду. – Сейчас проверим.
Подхожу к нужному шкафу и ищу папки с
названными номерами. Зеков здесь много, а дела стоят не по порядку,
что сильно затрудняет поиск.
– Лео, а я и не знал, что твоих
родителей зовут Варис и Петир… Так у нас родился в семье голубков?
– подшучиваю я.
– Ах ты падла! – он обходит
начальника сзади и ногой бьют по причиндалам.
– А-а-а-а!! -кричит Аламар. –
Больно!!!
– Лео, притормози. Нельзя, чтобы
охрана сбежалась. Хочешь ударить, сперва вставь кляп.
– Простите, учитель…
– Ну ёптеть… – смахиваю с себя
капюшон. – Мог бы и не раскрывать мою личность.
– Я никому ничего не скажу! – корчась
от боли, цедит начальник.
– Конечно, не скажешь, я в этом даже
не сомневаюсь. А вот если не скажешь настоящие номера, тогда я
возьму самый тупой нож и буду медленно отрезать твои яйца. А потом
и до хрена дойду… Вот ведь будет зрелище!
– Восемьдесят три… – говорит он и
замолкает.