Методичное истребление посуды не приносило ей желанного
успокоения. Лаура тщетно пыталась унять бушующий в ее душе гнев, но
тот с каждой секундой разгорался все сильнее. Она все силилась
понять, как и почему это произошло - и не находила ответа. Почему
ее Коленька, которого она так страстно любила, и который, как ей
казалось, любил ее с не меньшей страстью, вдруг начал целоваться с
другой? Самое простое и очевидное объяснение Лаура решительно
отвергала. Ну не могло же оказаться так, что ее обожаемый Коленька
просто попользовался ею, а когда насытился одним блюдом, тотчас же
переключился на другое. Нет, этого быть не могло. Просто не могло,
и все.
Но все иные объяснения выглядели либо неубедительно, либо были
слишком очевидно притянуты за уши. Лаура попыталась убедить себя в
том, что подлая разлучница опоила Коленьку каким-то приворотным
зельем. Она же целительница, она точно могла приготовить подобный
напиток. Но это было слишком неправдоподобно. Сколь бы подлой и
бесстыдной ни была эта девка, она же, в конце концов, не
сумасшедшая. Применив против паладина зелье, изменяющее его разум,
она рисковала угодить в темницу, причем очень надолго. Это было
тяжкое преступление, притом преступление, которое очень трудно
скрыть. Любой целитель или алхимик способен выявить в крови
пациента остаточные признаки приворотного зелья. Нет, вряд ли дело
в этом. Коварная разлучница не стала бы так рисковать.
Но что же тогда? Как все это объяснить? Может быть, Коленька еще
не оправился от своих ран, и просто не понимает, что делает?
Нет, это тоже было чушью. Лаура провела у постели возлюбленного
весь прошлый день, и могла поклясться, что тот находился в здравом
уме и не демонстрировал никаких признаков помрачения.
Но тогда выходит, что он сделал это осмысленно. Но зачем? Как он
мог предпочесть красавице-волшебнице какую-то сопливую девчонку,
которую знал всего пару дней?
Еще одна тарелка разбилась об стену. Лаура покосилась на стопку
ожидающей своей участи посуды, и вдруг горько разрыдалась. Она не
могла поверить, что едва озарившее ее жизнь счастье закончилось так
стремительно и так кошмарно. И какой же несусветной глупостью
казались ей теперь все ее мечтания об их с Коленькой совместной
жизни на далеком острове, вдали от всех опасностей и ужасов этого
мира.