Кровь. Мой кулак оказался в крови, лицо Демида – тоже. Я
остановился. У моего соперника фибральная сеть на лице и
предплечьях выглядела плохо – почти вся порвалась. Да и драться он
больше не собирался.
Я отошёл, достал носовой платок и вытер руку, поднял пиджак и
сумку.
– Ты мне зуб выбил, – Демид вынул изо рта зуб.
Я обернулся к нему:
– Ещё вякнешь, выбью остальные.
Подошёл к Григорию. Мы обменялись молчаливыми взглядами. Юный
отпрыск Мономахов, кажется, не желал принимать участие в драке.
Не говоря ни слова, я направился к выходу.
На улице было солнечно, и лишь редкие облака бродили по яркой
синеве. На скамейках сидели ученики – парни и девчонки в зелёных
гимназических костюмах. Тишь да благодать. Я вышел за ворота и
зашагал домой. Решил прогуляться пешком.
Кажется, я испортил отношения с сынком какой-то большой шишки.
Моя новая семья тоже была не пальцем делана, а отец так и вообще
возглавлял следственный отдел Византия, но у этого парня родители,
наверное, ещё более влиятельные. Мономахи, как-никак. Впрочем,
плевать. Пусть хоть сын самого басилевса. С такими ушлёпками мне не
по пути.
На ужине Инессы не было. Задерживалась. И это, само собой,
вызвало вопросы у Ирины, которая к вечернему приёму пищи подоспела
вовремя.
– Инессы до сих пор нет? Странно. Ты не знаешь, где твоя сестра?
– спросила у меня мачеха.
Она часто называла Инессу не по имени, а «моей сестрой», словно
та была для неё чужим человеком.
– Поехала с подругами в чайную, – ответил я. – Наверно,
засиделись.
– Непозволительно долго она задерживается. Придётся поговорить с
ней.
– Это ни к чему. Она уже взрослая, сама разберётся. Я за ней
пригляжу.
– Да-да, мне известно, как ты приглядишь.
Я вопросительно посмотрел на мачеху, но та не стала развивать
тему и переключилась на другое: спросила у Саши, как дела в
школе.
А после ужина Ирина позвала меня на разговор. Мы поднялись в
кабинет. В соседней комнате находилось что-то вроде переговорной –
помещение с большими кожаными диванами и кофейным столиком.
– Я так понимаю, наши отношения зашли в тупик, – Ирина уселась
на диван, закинув ногу на ногу. – Это не может меня не
печалить.
Тон её был такой же холодно-официальный, как и раньше. Я
устроился напротив.
– Все мы совершаем ошибки, – продолжала Ирина. – Иногда их нужно
признавать. Я не твоя родная мать и, как я не старалась заменить
тебе её, вынуждена признаться, что у меня это не получилось и,
боюсь, уже не получится. Ты вырос, через месяц тебе исполнится
семнадцать – фактически встанет взрослым человеком. Моя ошибка в
том, что до сих пор относилась к тебе, как к маленькому. И я
признаю её.