Миа помогла мне с костюмом. Переплела простую прическу, что
утром сделала мне Лалли, в тугую косу и спрятала ее под шляпку.
— Лошадь ждет вас у хода для слуг. — сказала она, когда я уже
стояла на пороге спальни с чемоданом в руках.
Миа сжимала в кулаке подвеску, которую я только что лично
вложила в ее ладонь.
— Спасибо.
На меня никто не обратил внимания.
В гостиной шло настоящее сражение. Я слышала приглушенные голоса
и видела, как две служанки старательно вытирали пыль с картины,
висевшей напротив дверей гостиной.
Я могла понять их любопытство, если бы дело не касалось меня,
возможно, я бы к ним даже присоединилась…
Но вместо этого я решительно развернулась в другую сторону,
прошла мимо кухни и выскользнула в старую дверь с облупившейся
краской. Там, где никогда не стал бы ходить ни один аристократ, мои
родители не старались делать вид, что в их доме все
благополучно.
Эту дверь давно пора было бы заменить, но пока она закрывалась
ее никто не трогал.
У крыльца, привязанная к перилам, стояла лошадь. Немолодая и
смирная.
Я потратила несколько минут, чтобы привязать чемодан к седлу
ремнями. Делала я это впервые и не знала правильно ли поступаю, но
чемодан все же, кое-как пристегнула и запрыгнула в седло, с
теплотой вспомнив свою учительницу по верховой езде.
Мне пришлось спешиться лишь раз, когда мы проехали заросший сад
и остановились перед старой калиткой. Она вела к небольшой роще, за
которой раскинулось озеро.
Калитка была не заперта. Как, впрочем, и всегда.
Я уехала не так уж далеко, когда меня начали нагонять. Их было
трое и выглядели они крайне подозрительно. В столь солнечный и
теплый день кутаться в плащи стали бы лишь те, кому есть что
скрывать.
Я попыталась пришпорить лошадь, но она была слишком стара и ее
не интересовали мои проблемы.
Нагнали нас быстро. Окружили и преградили путь.
Мне пришлось остановиться.
— Ты дочка Фэйнов? — грубовато спросил один из них. Лица его я
не видела, но не могла отделаться от ощущения, что он меня
разглядывает. Как и его товарищи.
Мне пришлось приложить много сил, чтобы успокоиться. Если он
спросил, значит не знал, как я выгляжу, значит не все еще
потерянно.
— Да разве ж можно такое говорить? — ахнула я. — Если кто
узнает, что вы меня за госпожу приняли, беда будет. Я Миа, служу у
графа с рождения. А госпожа сейчас в доме.