Это была его любимая “сказка”. Взяв брата на руки, прижала его к себе. Олав нежно обхватил меня и прижался щекой к моей груди. От этого на сердце тошно стало. Сглотнув мерзкий ком, удержалась от слёз.
— Что ты хочешь, чтобы я рассказала?
— Какими они были?
— Какими? — задумчиво переспросила, поймав на себе грустный взгляд тётушки. Пожалуй, эту беду она переживала так же сильно, как и я. — Какими… Ну, папа был высоким. С большой и окладистой бородой. Пусть она и оставалась чёрной, как смоль, в ней уже виднелась седина. Волосы папа всегда подвязывал и старался обрезать коротко. Работа в кузнице тяжёлая, — закрыла глаза и полностью погрузилась в воспоминания. — Когда он заходил в дом, всё вокруг наполнялось странным теплом. Громкая, тяжёлая поступь. Немного низкий, но радостный голос. А руки! Они были громадными! Мозолистыми, грубыми. Но мне нравилось, когда папа гладил меня по голове, пусть и волосы цеплялись…
Я начала захлёбываться воспоминаниями. Они как бурный поток уносили меня слишком далеко. Я выхватывала какие-то обрывки, перескакивала с мысли на мысль. Пыталась уцепиться за что-то…
Слёзы жгли лицо. Олав почти спал. Мой рассказ об отце изрядно его утомил. Поглаживая брата по голове, покачивалась взад-вперёд.
— Мама…
— Тише, тише, — прижала к себе Олава ещё сильнее и тихонько выдохнула. — Тише.
Для Олава всё было сказкой, но не для меня. Может, поэтому я стала такой? Сухой и строгой. Будто и не живая вовсе. Даже брату перепадало. А тётушка Вива и вовсе переживала, что останусь я в девицах.
Останусь и останусь…
— Ну, ты надумала что-нибудь? — тихий, скрипучий голос тётушки напомнил мне скрип её прялки. — Решила?
— А что тут решать? — всё ещё укачивала Олава, не решаясь переложить его поближе к печи на кровать. — Разве вы оставляете мне выбор?
— У меня есть дети, Кара. И, поверь, после моей смерти вы никому не будете нужны. Если они о своей матери не вспоминают… — Вива выдохнула и отложила веретено.
— Останусь жить здесь.
— Того клочка поля не хватит. Да и сад почти высох. Есть только добротный дом, построенный Ангваром. Эти стены, — тётушка кивнула на них головой, — вот и всё, что останется. Олава на ноги ставить нужно. Тебе мужское плечо нужно.
— Нет никого в вашей деревне, кто бы был мне люб и мил. Ко всем отношусь ровно. Что же, выбирать из всех?