— А там окон нет? — спросила Мина, хотя сама понимала, что «темница» и «окна» плохо сочетаются.
— Теперь нет, — терпеливо ответил Тобиас и, хватаясь за выступающие из стен камни, начал осторожно спускаться. – Идем!
Идти за ним Мина не желала, все инстинкты кричали об опасности, а по телу поползли мурашки. Чернота, ждавшая впереди, кажется, поглощала все звуки и цвета, коснувшиеся её хотя бы однажды. Мине хотелось развернуться и убежать из этого жуткого места и мчаться, мчаться сломя голову, пока ноги от усталости не перестанут слушаться. Но девушка послушно сделала шаг вниз.
Через десять ступеней лестница резко перешла в большую комнату, разделенную решеткой. Она уходила вправо, и свет солнца, падавший из открытой двери, не мог озарить большую часть помещения, отведенную под камеры. Мина широко раскрыла глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть в густом полумраке.
Толстая кованая решетка, в ней большая сдвижная дверь, запертая огромным замком; в углу ведро, прикованное цепью к стене; миска, стоящая прямо на полу, возле прутьев перегородки, и куча какого-то тряпья в глубине камеры, еле различимой в потемках подвала. Тобиас в это время пошарил на полках и чиркнул огнивом. От искр нехотя вспыхнул смоляной факел, воткнутый в кованый держатель на стене. Свет на мгновение ослепил девушку, и она, словно разбуженная сова, заводила головой, забавно хлопая глазами.
— Третий, — затряс старик перед её лицом последним ключом из своей связки. — От нужника!
И не дав опомниться, спеша и явно волнуясь, дернул Мину к решетке.
— Вот здесь… — Он наклонился и отпер узкую дверку в углу, которую Мина даже не заметила.
Её назначение она поняла не сразу. Это точно была не дверь камеры, потому что размером она походила на лаз в собачьей будке и протиснутся в неё не смог бы даже человек, не то, что оборотень.
– Всегда, слышишь?.. Всегда! Следи за ним, когда меняешь ведро, — продолжил инструктировать её дядюшка и вытащил из камеры ведро, висевшее на другом конце цепи на манер того, как цепляют ведра в колодах. Оно было пристегнуто замком, таким же, как на дверце, и отпер его дядя тем же ключом. Ведро вплотную прошло в дверцу, как будто для неё было сделано. Оно служило узнику туалетом, и плескалась в нем, судя по запаху… Точно не вода.
— Нужно каждый день выносить, иначе вонь будет стоять жуткая, —наставлял Мину, Тобиас и снова запер дверцу.