Потом поднял с пола тарелку и плюхнул в ведро нетронутую вчерашнюю кашу.
— Опять ничего не съел, — грустно вздохнул старик и посмотрел на кучу тряпок в углу. — Лишь бы не сдох, — тяжко вздохнул он. — Тогда вы с тетей Кур точно с голоду помрете.
Мина послушно закивала и ополоснула тарелку в рукомойнике, стоявшем у дальней стены. Он и еще грубо сколоченный табурет составляли всю мебель в этом помещении. Потом девушка высыпала в тарелку свежую кашу из котелка и наклонилась, чтобы поставить посудину на прежнее место. Боковым зрением она уловила движение в глубине и подняла взгляд.
Сегодняшнее утро было так насыщено впечатлениями, что Мина совсем забыла, что темница жилая. Увидев, что куча тряпья зашевелилась, девушка сначала даже удивилась, а рассмотрев ползущего к ней узника, неожиданно, даже для себя, закричала.
Наверное, когда-то он был очень крупным, даже огромным. Сейчас, от ужасных условий, в которых его содержали, и от весьма скудного рациона, оборотень словно усох. Тело, задвигавшееся на соломенном матрасе, больше напоминало паука. Чрезвычайно длинные, страшно худые конечности неловко тянули тело по каменному полу в сторону Мины. Черты лица было трудно разобрать, потому что ярко горящие в густой тени глаза отвлекали все внимание на себя. Желтые огоньки, перечерченные по вертикали узкими зрачками, неотрывно смотрели на девушку. Двигаясь к решетке, узник издавал звуки, напоминающие скулеж или тихое подвывание.
Мина плюхнулась на пол и стала быстро отползать назад, пока не уперлась спиной в ботинки дяди.
— Ишь, ты, — крякнул от удивления старик, внимательно рассматривая оборотня. — Я уже несколько месяцев не видел, как он двигается. — Тобиас помог племяннице подняться и весело «подбодрил», явно имея в виду её: — Видно, свежее мясо почуял.
Мина, у которой и так сердце бухало где-то в пятках, опять села. Правда, теперь не на пол, а на стул, случайно оказавшийся рядом.
— Да ты не бойся так, дурында, — засмеялся Тобиас, берясь за ведро. — Он тебе ничего не сделает. Видишь, какой он слабый?
Мина кивнула, не отрываясь от жуткого зрелища.
— Пойду, вынесу помои, а ты пока присмотрись, успокойся, и домой пойдем… Устал я…
Оставаться наедине со «слабым» оборотнем очень не хотелось, но уход за ним с этого дня должен был стать её работой. Работой, единственно возможной для прокаженной в этом городе. Работой с постоянным заработком, который спасет её от голодной смерти или ссылки в обиталище проклятых.