– Не
спешите, – осадила его Мэри. – Воды дома много.
– Как
давно я здесь?
– Второй
день, – ответила Мэри, вытирая ему рот.
– Мне
надо домой, – засуетился Клод. Заметался, стараясь подняться.
Генри, наверное, уже волнуется, куда он делся! Мэри снова уложила
его на пол. Ее лицо оказалось слишком близко к его лицу. Взгляды
встретились. Он увидел, что глаза у нее карие, а на носу и щеках
россыпь бледных веснушек. Темные волосы длиной чуть ниже подбородка
упали на скулы. От нее пахло гвоздикой и еще какими-то травами, он
не понял. – Меня сын ждет…
– Знаю.
Но сейчас вы все равно не сможете идти, – спокойно сказала Мэри. –
Надо отлежаться. Вас будут искать?
–
Конечно. Но явно не здесь, – вздохнул Клод.
–
Понятно, – сказала Мэри и отстранилась от него. – Ну ничего. Сейчас
подсохнет дорога, и я доберусь до города, чтобы попросить помощи. А
теперь спите, вам нужны силы.
Клод
хотел возмутиться, что он и так только что проснулся, но не смог.
На него навалилась усталость, и он снова уснул.
Когда
Клод проснулся в следующий раз, Мэри рядом не было. В окно, с
которого сняли черную ткань, рвалось яркое солнце. Маленькая
форточка была приоткрыта, и в доме пахло палой листвой. Клод
потянулся и понял, что чувствует себя намного лучше. Он смог встать
и добраться до умывальника. Зеркало над ним сообщило лорду, что
выглядит он ужасно. Ему безумно хотелось принять душ, но ванной
комнаты в доме не было. Пришлось ограничиться умыванием и
обтиранием тела влажным полотенцем.
Устав,
Клод опустился в кресло, бесцельно глядя по сторонам. Как давно
ушла Мэри? Когда она вернется? Он то и дело смотрел на часы, и
время, дразня его, тянулось очень медленно. Наконец за окном
мелькнул знакомый силуэт, и дверь распахнулась. В дом вошла Мэри,
держа в руках корзинку. Сразу же запахло свежим хлебом и колбасой.
Клод понял, что ужасно голоден. Он встал, и, пошатываясь, двинулся
навстречу девушке.
– Я
купила нам еды, – бодро сказала Мэри. Она раскраснелась, глаза
блестели. Но за блеском пряталась тревога. Нет, не тревога. Страх.
Чего она могла испугаться? Может быть, кто-то обидел ее? – Как себя
чувствуете?
– Все
хорошо, – сдержанно сказал Клод и ощутил вину, за то, что так долго
смотрит на нее. Что не может и не хочет отводить от нее глаз.
Словно какая-то неведомая сила держит его внимание на ней. Может,
дело в том, что она колдунья и приворожила его?