Острие клинка коснулось клинка Лука и
словно прилипло к нему. Мальчишка шагнул в сторону, взмахнул рукой,
присел, перекинул меч из руки в руку, снова вернул его в правую… И
все это время он умудрялся не оторвать конец клинка от клинка
кессарца! Эпп выпучил глаза. Слышал он об умении выходцев из Хурная
поддерживать друг друга мечами на скользких досках, но чтобы
сделать то же самое здесь, на твердой земле, да с мальчишкой с
завязанными глазами? Понятно, что балаганная площадь - не палуба во
время качки, но сделал-то это не кессарец, а сам мальчишка!
- Однако, - вытаращил глаза кессарец,
шагнул назад, покачал головой и снова пустился в медленный танец
вдоль тонкой цепи. Он успел пройти половину круга, когда отчего-то
остановившийся в центре его Лук резко развернулся и сам нанес удар,
словно точно знал, в какой точке находится меч его противника.
Раздался скрежет, кессарец ловко крутанул кистью, проводя против
Лука тот самый прием, которым мальчишка обезоружил гиенца, но
младший приемыш Куранта изогнулся и продолжил начатый кессарцем
прием вторым оборотом клинка. Противник удивленно вскрикнул и
проводил взглядом вылетевший из его руки меч. Тот взметнул пыль в
шаге от плошки с монетами. Публика заорала в исступлении. Нет,
паренек Куранта не только был драгоценностью, но и огранки явно не
требовал. Эпп восхищенно фыркнул, и тут над площадкой повисла
тишина.
Старшина так и не понял, прошел
незнакомец между зеваками или соткался из воздуха прямо над
ограждающей цепью, но гудение и крики стихли, как по мановению
властной руки. Только словно шорох-свист понесся от губ к ушам.
- Сиун, сиун, сиун…
И таким же свистом показался голос
незнакомца, который скорее напоминал черный степной смерч, чем
человека, хотя - вот же и плечи, и силуэт вполне человеческие, и
капюшон наброшенного на голову плаща или чернота распущенных
волос…
- Колпак сними.
Лук тут же стянул колпак и показался
Эппу на фоне черной тени незнакомца еще белее, чем был на самом
деле. Сиун, а в том, что это был именно он, старшина уже не
сомневался, кивнул, уменьшился вдвое или наклонился, поднял меч,
снова обратился смерчем и провел по зазубренному лезвию пальцем.
Звук раздался такой, словно коготь у сиуна был из лучшей теканской
стали. Лезвие окрасилось красным, будто покрылось кровяным
потом.