- Харкиса больше нет, Курант, -
мрачно заметил, сползая с лошади, воин. - Думаю, что слуги иши как
раз теперь рушат его белые стены. Да что стены… Пять человек
осталось от всего клана Сакува. Пять человек и… У тебя есть
вода?
- И вода, и даже вино, - подтолкнул
Саману, сдвинул брови над безглазыми впадинами старик. - Отчего иша
ополчился на твой город?
- Кто его знает, - оперся о борт
повозки воин, собрал с тента ладонью воду, мазнул ею по лицу. - Ты
же помнишь, что Сакува всегда сами разбирались в своих делах?
- Как и предыдущие сто лет, - кивнул
Курант. - Со времен последней Пагубы. Но гордость воинов Сакува ни
одному ише ни вставала поперек горла. Разве не служили в его
гвардии лучшие из них?
- Всему когда-то приходит конец, -
скрипнул зубами воин, принимая из рук Саманы кувшин вина. - И не
только нашим малым вольностям, но и нам всем. Думаю, что гвардейцы
иши, которые вышли из нашего клана, тоже мертвы. Как мертв и весь
Харкис.
- Но как это случилось? - не понял
Курант. - Мне всегда казалось, что славные ворота Харкиса устояли
бы и перед слугами Пустоты. Можно было бы дать им отпор, а уж после
уйти в горы, за горы, за Хапу, куда угодно!
- Воины иши пришли вместе со
смотрителем, - опустил голову воин. - Ты знаешь закон, Курант. Если
не открыть ворота смотрителю, может наступить новая Пагуба. Для
всего Текана. Лучше открыть смотрителю, чем увидеть под стенами
города проклятое воинство. Хотя теперь-то уж… Но и ворота Харкиса
считались крепкими только потому, что никто не испытывал их
крепость. И слуги Пустоты в том числе, да хранит их она за своими
багровыми стенами.
Воин передал кувшин ближайшему
всаднику и отер губы рукавом.
- Три дня назад старший смотритель
Текана вошел в город с отрядом стражи, - начал он короткий рассказ.
- Наш урай вышел навстречу ему с обнаженной головой, как требует
закон. Но смотритель не стал говорить с ним. Он поднял руку, и
стражники расстреляли урая вместе с его свитой. Те, кто выжил после
первого залпа, обнажили мечи, но в ворота уже входили новые отряды
стражи. Они убивали всех. Да, мы сражались! Но на каждого нашего
воина приходилось трое стражников властителя. И половина из них
была с ружьями! Мы положили на улицах Харкиса не менее тысячи
гвардейцев иши, но нас было слишком мало. И теперь не осталось
никого. Ни мужчин, ни женщин, ни детей... Почти никого.