Но Марк будто чувствовал какой-то подвох, потому что только улыбнулся.
— Боюсь, в таком случае я не сдержусь и направлюсь сразу к вашей племяннице. Но сомневаюсь, что она уже приняла правильное решение. Пусть ещё немного побудет… на свободе.
В его черных глазах полыхнуло нечто такое, что вмиг заставило скрежетать зубами. Ах, на свободе? Задумал силой забрать, что ли? Или уверен, что я безропотной овечкой побегу за тобой, черный плащ?
Эмоции затмили здравый смысл. Перед глазами появилась красная пелена, а грудь, казалось, сейчас просто разорвет от клокочущего гнева. То есть этот хрыч возомнил, что будет распоряжаться моей свободой? Свободой ведьмы рода Каторжинских?
Я демонстративно потянулась и громко сказала:
— Доброе утро, пан Горневич! Ой, а с кем это вы там обнимаетесь?
Вислава чуть не испепелила меня взглядом, Марк белозубо улыбнулся. Нет, он не стал менее опасным, но явно радовался моему появлению.
— С вашей прекрасной тетей, Алина, — ответил он как ни в чем не бывало. — Как спалось?
— Прекрасно, ночи сейчас просто сказочные, — сладко ответила я, не зная, кого хочу выбесить больше: Виславу или Горневича.
— Они могут быть ещё сказочнее, — произнес он и посмотрел мне прямо в глаза.
Меня почему-то бросило в жар. Не стоило долго думать, что именно он имеет в виду.
Зато Вислава чуть не клокотала кастрюлей с закипающей водой. Гордо задрав голову, она сообщила:
— А я отведаю яблочного пирога. Если что… вы знаете, где меня искать.
С этими словами она гордо развернулась и направилась в сторону дома.
Повисла тишина. Я вдруг поняла, что Марк внимательно меня разглядывает и никуда уходить не собирается. Гнев схлынул, мозг занял своё законное место и любезно сообщил: «Алина, ты дура».
И было в этом рациональное зерно: я в упор не представляла, как отделаться от нежеланного жениха.
— Кажется, вы хотите меня… пригласить в гости, — сказал он таким тоном, что я сразу поняла: хочу.
Здравый смысл выпрыгивал из штанов и требовал, чтобы я хоть что-то предприняла, однако не получалось даже пошевелиться. Только и могла, что наблюдать, как в воздухе появляется жидкая тьма, сплетается причудливыми ступенями и поднимается прямо к моему окну.
Марк больше ничего не говорил. Медленно, шаг за шагом, поднимался по лестнице и не сводил с меня взгляда, в котором зияла бездна и голод. Голод, от которого любая женщина теряет себя и превращается в добычу для хищника.