Испугавшись, что эта нездешняя
яркость нарушит неизменный покой ее владений, Мора прикрыла глаза
незнакомца ладонью.
– Не смотри, – проговорила она
строго. – Не на что здесь смотреть.
В ответ раздался стон.
Вряд ли ее вообще слышали.
Мора поднялась на ноги, отряхнула
мокрый летник, избавляясь от воды. Ткань-то мгновенно высохла, но
несколько жемчужин с вышивки оторвались – защелкали по гладким
камням. Ничего. Потом вернётся и поищет. Или сразу новых
нашьёт.
– Воспари, – приказала она, рубанув
ладонью снизу вверх. Туман вокруг послушно заколыхался, и тело
незнакомца поднялось в воздух. Так-то лучше. Не волоком же его до
источника тащить, такого тяжеленного.
На поляне, где бил подземный ключ,
она бывала редко. Что там интересного? Вымощенное бурыми бугристыми
камнями блюдце с мутным озерцом посередине, над которым клубился
пар. Вокруг голые иссохшиеся стволы деревьев. И туман плотнее. К
тому же там можно было заметить гостей. А их Мора не любила. Они ее
тоже, впрочем. Старались держаться подальше, попадались на глаза,
лишь когда кто-то из близких заглядывал в терем. К ним тоже не
приближались, но маячили неподалеку. Любопытно им было, что ли?
Если гости способны на любопытство. И хоть на какое-то чувство.
– Вот бы нас никто не заметил, –
пожаловалась Мора незнакомцу. – Мне-то они ничего не сделают, а
тебе могут. Тебя здесь быть не должно. Ты и в птицу-то не умеешь
обращаться наверно.
Все, кто гостил у нее, появлялись
только в крылатом облике. Мама прилетала белым лебедем, бабушка –
совой, всегда сердитой, недоброй. Брат с друзьями оборачивались
соколами*. Они баловали ее, приносили гостинцы в когтях,
рассказывали про дальние страны. Имена у всех, кроме брата, тоже
были соколиными, может, были и другие, человеческие, но она не
знала.
Задумчивый Кречет, с волосами как
дымка над рекой, предпочитал усесться в углу с книгами, которые сам
же для нее приносил. Смешливый Сарыч учил кидать ножички, вырезал в
подарок деревянных диковинных зверей. Хмурый Коршун все просил
показать окрестности и больше спрашивал, чем сам разговаривал.
Щеголеватый Лунь, самый молодой из них, чуть старше ее, учил
вежливому обращению, танцам и смотрел всегда пристально, с
прищуром, словно ждал чего-то.
Был еще огромный Могильник.
“Дядюшка”, учитель брата. Но он прилетал изредка и был
единственным, кого Мора опасалась. Не боялась, нет, чего ей бояться
в своем тереме? Просто внимание его было неприятным. Словно она
тряпичная куколка, внутри которой спрятаны жемчужины, и ему не
терпится их достать.