Кроме того, пропаганда сама по себе —
это средство формирования умонастроений подконтрольного населения.
Виктор ясно понимал, что в текущих условиях на население
противника, если даже удастся её донести по каким-то каналам, белая
политическая агитация практически не подействует, поскольку красный
агитпроп весьма квалифицирован и обладает монополией на
централизованные каналы донесения информации до подконтрольного
населения. Эффективность белой пропаганды резко возрастёт, когда
будут успехи на фронте, а этим даже и не пахнет на данный момент.
Самое главное — у белых нет какой-либо единой политической позиции,
в отличиии от красных, и это подрывает на корню и так слабые
агитационные возможности.
«Противопоставить что-либо столь же
эффективное будет предельно сложно, без опоры на крестьянскую массу
белое движение вылетит в трубу», — вполне ясно понимал Виктор. —
«Предложи крестьянам землю, да ещё и без налогов — тебя будут
носить на руках. Предложи им „слезы, пот и кровь“ — тебя не поймут,
мягко говоря. Ещё и пристрелят с удовольствием».
Около семиэтажного здания гостиницы
было очень людно, публика была с виду почтенная — всё-таки
гостиница являлась местом концентрации многочисленного генералитета
и богатой местной буржуазии. Ресторан был самый дорогой в городе,
обычно вино лилось там рекой, в специальной комнате играли на
большие суммы в карты и бильярд.
— Остановись за углом. Жди меня
здесь, а Шуляков — прохаживайся около лестницы.
— Так точно! — ответил водитель и
другой унтер.
Когда он поднялся по лестнице к
главному входу, ему попытался преградить путь какой-то казак, но
Виктор довольно раздраженно сказал:
— Пшёл прочь!
Вестибюль был полон народа. Со
стороны ресторана доносилась музыка — кто-то играл популярный
романс на гитаре. Виктор направился туда.
В этом ресторане прежний Иволгин был
всего пару раз. Зал был большим, и ещё больше его расширили месяца
три назад, когда гостиница стала самым дорогим в городе местом.
Зал был забит прилично одетыми
гражданским и многочисленнми офицерами, большинство из которых были
в компании различных дамочек. Тейта и какого-то английского
военного Виктор увидел в глубине зала, слева от входа. Он
направился к ним.
Когда он подходил, Тейт заметил его и
что-то сказал своему спутнику — тот кивнул и встал из-за стола.
Окинув Виктора взглядом, он пошёл к выходу.