— Что за?..
Договорить и додумать ему уже было не суждено. Я буквально
влетел внутрь комнаты, в осколках стекла и обломках старой
деревянной рамы, тут же оттолкнулся ногами от пола и прямо на лету,
в прыжке, воткнул стоящему возле кровати в глаз нож из
монокристалла.
Слабенький мерцающий смерч взметнулся вверх — оказалось, убитый
был тенью. Влетев прямо в хоровод из разноцветных звёздочек, я
втянул чужую силу, почти не заметив этого — погибший был очень
слабым одарённым.
Его товарищ воспользовался моим замешательством и дёрнулся,
потянув из кобуры разрядник — возможно даже мой, дважды украденный
— но я уже, продолжая движение, выставил вперёд левую руку с
Когтями Гнева.
Четыре лепестка кинжальных силовых полей метнулись от моих
пальцев вперёд, буквально пронзив второго «инспектора» насквозь. В
следующее мгновение «когти» исчезли, а из четырёх отверстий в
туловище убитого брызнула кровь, окропив меня с ног до головы.
Звёздочки не появились — этот тенью не являлся.
Сделав ещё шаг вперёд, я не дал мертвецу упасть и вырвал из
слабеющих пальцев разрядник, нашёл под его одеждой кобуру, снял её
и прицепил себе, на привычное место сбоку. Уже не глядя, как тело
оседает на пол, повернулся к распятой на кровати Яромире.
Девушка смотрелась жалко. Брызги крови долетели и до неё тоже,
заляпав алыми точками всё вокруг — старую, серую, покрытую пятнами
простыню, выделяющиеся на ней контрастно яркой и чистой белизной
чулки и синий китель. Пара капель попала на лицо.
Но в больших синих глазах Яромиры я увидел столько неподдельной
радости, что неожиданно для себя удержался от всех тех резких слов,
которые так и просились наружу. Просто молча подошёл и вытер нож о
простыню, встав около растянутых в стороны длинных стройных ножек —
вернее, ровно между ними.
— Ты... Ты пришёл за мной, Зар?..
Она прошептала еле слышно, кажется, сама ещё не веря в своё
избавление. Я ничего не ответил, просто посмотрел на неё тяжёлым
взглядом.
Девушка дёрнулась, будто забыв, что скована по рукам и ногам. И
выпалила, уже куда увереннее и громче:
— Прости, Зар! Прости, прости, прости меня!
Говорила она, что удивительно, совершенно искренне. По крайней
мере — я фальши в её словах распознать не смог.
Но опять ничего не сказал. Спрятал нож, обошёл кровать и встал
сбоку, остановившись у изголовья.